— Вам станет легче, если я признаюсь, что это вышло случайно?
— Мне полегчает, если я привяжу к вашей шее мешок с камнями и сброшу вас в Темзу.
— Я понимаю вас и даже сочувствую. Не представляю, каково это, стоять лицом к лицу с человеком, который скомпрометировал вашу сестру. Должно быть, чертовски трудно удержаться и не убить его на месте. Хотя постойте… — Лео задумчиво побарабанил пальцами по подбородку. — Я могу себе это представить. Дьявольщина, два месяца назад я сам прошел через это.
Зеленые глаза Гарри грозно сузились.
— Не надо передергивать. Ваша сестра была все еще девственницей, когда я женился на ней.
Лео пожал плечами без тени раскаяния:
— Когда я компрометирую женщину, то не останавливаюсь на полпути.
— Это уж слишком, — пробормотал Гарри, бросаясь к Лео, чтобы вцепиться ему в горло.
Они рухнули на пол и покатились, награждая друг друга увесистыми тумаками. Хотя Гарри удалось приложить Лео головой о пол, толстый ковер смягчил удар. Когда же Гарри добрался наконец до горла противника, Лео боднул его головой в подбородок и вырвался из захвата. Они снова сцепились, катаясь по полу, молотя друг друга кулаками, метя в горло, почки и живот, как дерутся в трущобах Ист-Энда.
— Вам не взять надо мной верх, Ратледж, — пропыхтел Лео, когда противники расцепились и поднялись на ноги. — Я не похож на тех лощеных хлыщей, с которыми вы привыкли иметь дело. — Он увернулся от тяжелого кулака Гарри и сам нанес удар. — Мне доводилось драться во всех лондонских игорных домах и трактирах. — Сделав ложный выпад, Лео совершил стремительный бросок и заехал Гарри в челюсть. — А кроме того, я живу в одном доме с Меррипеном, он бьет апперкот левой, как мул лягает копытом…
— Вы когда-нибудь наконец умолкните? — Гарри отвесил шурину тумак и отскочил прежде, чем тот успел ответить.
— Это называется общением. Вам бы следовало попробовать хоть иногда обращать внимание на окружающих. — Взбешенный Лео опустил кулаки, не заботясь о защите. — Особенно на вашу сестру. Вы хоть потрудились выслушать ее? Черт возьми, она приехала в Лондон, надеясь на братское участие, ища утешения, а что сделали вы? Выставили ее из комнаты?
Кулаки Гарри разжались. Он смерил Лео гневным взглядом, но когда заговорил, в голосе его звучала горечь и досада на себя.
— Все эти годы я был ей никудышным братом. Думаете, я не знаю, как много мог бы для нее сделать и не сделал? Я готов на все, чтобы искупить свою вину. Но черт бы вас побрал, Рамзи… меньше всего на свете этой беззащитной девочке нужно было лишиться невинности.
— Напротив, именно это ей и нужно было.
Гарри недоверчиво покачал головой.
— Дьявольщина. — Он сокрушенно взъерошил волосы и издал невеселый смешок. — Терпеть не могу спорить с Хатауэями. Вы несете сущую ересь, выдавая ее за логичные рассуждения. Сейчас не слишком рано для бренди?
— Вовсе нет. Мне кажется, я слишком трезв для подобного разговора.
Гарри подошел к серванту и достал два бокала.
— Пока я разливаю бренди, может, объясните, почему моей сестре так чертовски важно было лишиться девственности?
Сбросив сюртук, Лео повесил его на спинку стула и сел.
— Маркс слишком долго жила в одиночестве…
— Кэтрин не была одинока, она жила с Хатауэями.
— Пусть так, но она держалась в стороне и лишь наблюдала за семьей, прижавшись носом к стеклу, как сиротка из романов Диккенса. Фальшивое имя, невзрачная одежда, крашеные волосы… Ваша сестра так долго пряталась в тени, что почти забыла, кто она на самом деле. Но со мной она вновь становится самой собой, подлинной Кэтрин. Мы проникли в тайны друг друга, сломав защитную броню. Мы говорим на одном языке, если вы понимаете, о чем я. — Лео замолчал, глядя, как льется в бокал золотистая струя бренди. — Маркс — натура противоречивая, но чем больше я ее узнаю, тем лучше понимаю. Слишком уж долго она старалась быть незаметной. Что бы она ни говорила, в чем бы ни убеждала себя, ей хочется иметь семью. Кэтрин устала от одиночества. И ей нужен мужчина. Нужен я. — Взяв бокал из рук Гарри, Лео сделал глоток. — Со мной ей будет хорошо. Не потому, что лучше меня мужа не найти. Я никогда не выдавал себя за образец добродетели. Но мы подходим друг другу. Меня не пугает острый язычок Кэтрин, и ей не взять надо мной верх. Она сама это знает.
Гарри уселся рядом с бокалом в руках и окинул Лео задумчивым взглядом, словно пытаясь понять, насколько тот искренен, и оценить верность его слов.
— Что вам даст эта женитьба? — тихо спросил он. — Насколько я понимаю, вам нужно как можно скорее вступить в брак и обзавестись наследником. Если Кэт не сможет родить вам сына, Хатауэи потеряют Рамзи-Хаус.
— Нам пришлось пережить утраты куда большие, чем потеря этого чертова дома. Я женюсь на Маркс и рискну.
— А пока вы прощупываете почву, — заметил Гарри с непроницаемым выражением лица. — Пытаетесь убедиться, что Кэтрин способна зачать, прежде чем соберетесь жениться на ней.
Оскорбленному Лео пришлось напомнить себе, что перед ним брат, обеспокоенный судьбой сестры.
— Мне решительно безразлично, способна Кэтрин зачать или нет, — сдержанно произнес он. — Если это вас успокоит, мы подождем, пока вопрос о копигольде не утратит значения. Я все равно намерен жениться на Маркс.
— А чего хочет Кэтрин?
— Это решать ей. Что до Латимера, я сумею его осадить, если он начнет досаждать Кэтрин. Я уже пригрозил негодяю, что мне ничего не стоит его раздавить. Но лучшая защита, которую я могу предложить Кэтрин, — мое имя. — Допив бренди, Лео отставил в сторону бокал. — Что вам известно о ее бабушке и тете?
— Старая карга недавно умерла. Тетка, Алтея Хатчинз, стала владелицей заведения. Я послал туда своего помощника Валентайна разведать обстановку. Он вернулся сам не свой, его мутило от отвращения. Желая оживить дело, миссис Хатчинз начала потворствовать всевозможным извращениям, превратив бордель в дом истязаний с плетками и цепями. Несчастные женщины, что служат там, быстро теряют свежесть и привлекательность. Покинувших заведение уже не берут в другие дома терпимости. — Гарри одним глотком осушил остатки бренди. — Кажется, Алтея больна. Скорее всего это одна из тех болезней, которыми легко заразиться в борделе, вдобавок запущенная.
Лео бросил встревоженный взгляд на зятя:
— Вы сказали об этом Маркс?
— Нет, она не спрашивала. Не думаю, что ей хотелось бы знать.
— Она боится, — тихо проговорил Лео.
— Чего?
— Того, что едва не случилось с ней. Алтея наговорила ей всяких мерзостей.
— Каких?
Лео покачал головой:
— Это секрет Кэтрин. — Явная досада Гарри вызвала у него легкую улыбку. — Вы так давно знакомы, Ратледж. О чем же, во имя всего святого, вы разговаривали при встрече? О налогах? Или о погоде? — Он встал, подхватив со стула сюртук. — А теперь извините меня, я собираюсь занять комнату.
