– Разумеется, некоторые люди приспосабливаются лучше других, – продолжала Рили, смерив Олив острым, проницательным взглядом. – Даже когда мы были детьми, у твоего отца всегда были проблемы с адаптацией. Он делал вид, что у него все хорошо, но, когда что-то менялось, когда что-то расстраивало его, он оказывался выбитым из колеи и начинал выкидывать разные фокусы: отказывался выходить из своей комнаты, переставал есть или замыкался в молчании. Иногда он начинал так беситься, что пробивал дыры в стенах. Однажды он сломал себе руку, когда колотил по стене.
Олив кивнула; она уже сто раз слышала эту историю. Теперь она пыталась подготовиться к неизбежному.
– Как его дела? – спросила Рили и посмотрела на Олив, сидевшую рядом с ней. – Только без дураков, пожалуйста.
Вот оно. Но Олив была готова и улыбнулась.
– На самом деле, неплохо, – ответила она. – Теперь он каждый вечер готовит ужин. Он даже помогает мне с домашней работой и скоро собирается купить мне компьютер.
– А ремонт? Он по-прежнему тратит на это все свободное время?
Олив пожала плечами:
– Да, мы работаем по дому, но все не так уж плохо. Гостиная практически готова, и я разрешила ему немного отремонтировать мою комнату. Сделать ее попросторнее, понимаешь? Чтобы там было место для встроенных книжных полок и нового компьютерного стола.
Было ли это удачной ложью или формой приспособляемости? Оставалось лишь гадать.
Это хитроумие, наконец решила Олив.
Но была ли она на самом деле такой хитроумной? Она не думала, что Рили проглотит это, но та хотя бы сделала вид и сказала:
– Приятно это слышать, Олли. Я рада, что дела идут хорошо. Знаю, что в старших классах бывает тяжело; по крайней мере, так было в моем случае.
– Правда? – спросила Олив.
Рили немного помедлила, глядя на дорогу впереди, а потом сказала:
– Да, не каждый из нас легко приспосабливается к окружающим. Такие люди, как мы с тобой, обречены прорубать себе путь огнем и мечом… иными словами, люди могут погано вести себя по отношению к нам. Особенно в школе.
Тогда Олив едва не рассказала ей все. Она едва не призналась, что ненавидит школу и прогуливает уроки чаще, чем присутствует на занятиях. О том, что отец начал ломать ее спальню и что она действительно ищет сокровище и втайне надеется, что это сможет вернуть маму.
Но потом Рили улыбнулась, и на ее лице были искренняя радость и облегчение.
– Я правда очень рада, что у тебя все хорошо, Олли. А компьютер – это отличная идея! Дай мне знать, если тебе понадобится выбрать его или наладить. Я не такой уж специалист, но кое-что умею.
Олив кивнула.
– И знаешь, – добавила Рили, положив руку ей на плечо. – Если домашние дела идут не так хорошо, как хотелось бы, ты всегда можешь поговорить со мной. Моя гостевая комната всегда открыта для тебя, ты помнишь? Можешь остановиться у меня в любое время.
– Спасибо, я знаю. – Олив очень нравилась мысль о возможности немного пожить у тети, но она понимала, что не может надолго оставить отца. Олив была всем, что у него осталось. – Но, правда, сейчас наши домашние дела идут нормально.
Рили улыбнулась:
– Просто не забывай об этом, ладно? Двери моего дома всегда открыты для тебя. И наш уговор на выходные остается в силе, да? «Невеста Франкенштейна» и пицца с пепперони?
– Совершенно верно, – ответила Олив патентованной улыбкой из разряда «лучше не бывает». – И не забудь о «шведских рыбках»
[5]!
Глава 9
Элен
9 июня 2015 года
Что-то грызло фургон.
Это началось чуть позже двух часов ночи, когда Элен отправилась в постель, дочитав библиотечную книгу, проведя некоторые исследования на компьютере и выпив две чашки травяного чая, щедро сдобренного бренди для лучшего сна. Сельская жизнь не сотворила никаких чудес с ее бессонницей. В городской квартире у Элен были сотни каналов кабельного телевидения и постоянный шум движения на шоссе, помогавший ей заснуть.
Разумеется, исследования не принесли большой пользы. Элен поискала по имени Хетти Брекенридж и получила короткую статью из собрания вермонтских историй о призраках, изданного в 1980-х годах.
«По местному преданию, Хетти Брекенридж была невестой самого дьявола, чьей красоте никто не мог противиться даже после смерти. По сей день жители Хартсборо утверждают, что видят ее в лесу и на болоте, где она когда-то жила. Некоторые несчастные последовали за ней, поддавшись ее сладостному зову, и с тех пор так и не смогли выбраться из леса».
Хетти выключила компьютер с мыслью о том, что забивает себе голову всякой чепухой. Где факты? Где имена людей, которые видели Хетти, где имена якобы пропавших? Она прокралась в спальню, улеглась в постель, закрыла глаза и глубоко вздохнула, желая побыстрее заснуть… но тут услышала какое-то царапанье и грызущие звуки. Казалось, они исходили прямо из-под подушки.
– Нат, – сказала она и встряхнула мужа за плечо. – Проснись.
– Что там?
– Ты это слышишь?
– М-ммм?
Скребущий и грызущий звук доносился из-под кровати. Постоянный и равномерный.
Там, внизу, что-то было. Что-то с острыми зубами, прогрызающее путь к ним. Потом оно сгрызет деревянные планки каркаса двуспальной кровати, проделает дыру в мягком матрасе, а потом…
Элен жестко встряхнула Ната и ткнула его кулаком в плечо.
– Нат, здесь что-то есть, прямо в фургоне!
– Боже мой! Что? Где? – Нат сел и прислушался, потирая плечо.
– Разве ты не слышишь? – спросила она.
– Что именно? – Он озадаченно посмотрел на нее. – Ты пила?
– Просто заткнись и послушай! – прошипела она. Это было совсем не похоже на вчерашний ночной крик.
Они сидели вместе, накрывшись одеялом, и слушали.
Грызет. Определенно грызет. Не тихое шуршание грызущей мыши, а что-то более громкое и определенно более крупное.
– Ты слышишь, да? – спросила Элен.
– Да, теперь слышу, – обеспокоенно произнес Нат.
– Что это за дрянь?
– Не знаю. Какое-то животное.
Элен вспомнила слова библиотекарши: «Если вы достаточно долго пробудете здесь, то, возможно, тоже увидите ее. Отправьтесь на болото на закате и подождите. Когда сгущаются сумерки, Хетти выходит наружу».
У Элен была мысль прогуляться одной на болото после ужина, но она испугалась.
Жуткая грызня становилась все громче и настойчивее.
