Она достаточно долго наблюдала за Элен и Натом, поэтому понимала, что их отношения становятся все более напряженными. Во время строительства они рявкали друг на друга и жаловались на пропадающие инструменты. Этим утром Нат устроил настоящую сцену из-за своего мобильника, пропавшего несколько дней назад.
Олив улыбалась и думала, что они скоро уедут. Они поймут, что не справились, соберут вещи и смотаются отсюда. Ее поддерживали слухи, ходившие по городу. Люди говорили, что Нату и Элен вообще не следовало приезжать сюда. Олив нравилась мысль о том, что весь город будет настроен против них и заставит их почувствовать себя нежеланными гостями. Это будет хорошим уроком для них.
Олив поставила на карте большой жирный крестик, обозначавший отсутствие сокровища, и пометила углы координатной сетки крошечными красными нитками на молодых побегах – никто даже не заметит, если специально не искать. Потом она перешла к следующему квадрату размером шесть на шесть футов у северного края болота. Ее кроссовки уже промокли, поэтому она без колебаний ступала на заболоченную почву. Ноги погружались в мшистый ковер, вода местами доходила до лодыжек. Было бы лучше обуть высокие резиновые сапоги. Тем более что отец может заметить промокшие кроссовки и поинтересоваться, где она была по дороге в школу и обратно.
В последнее время Олив все откровеннее прогуливала занятия; поскольку до начала летних каникул оставались считаные дни, она решила, что это не имеет особого значения. Если она достойно выдержит экзамены и представит необходимые материалы, то поступит в девятый класс. Она рвала записки, которые ей передавали в школе для отца, и не сообщила ему о специальном приглашении на беседу в связи с ее серьезными прогулами. Она ликвидировала сообщения из школы на цифровом автоответчике. (Да, у них все еще был автоответчик, приобретенный матерью на дворовой распродаже, и самой странной вещью на свете было слышать мамин голос в записи, отвечавший на звонки: «Вы позвонили Кисснерам. В данный момент нас нет дома, но вы можете оставить сообщение, и мы свяжемся с вами».) Рано или поздно отец узнает, чем занимается Олив, если уже не знает. «Конечно, он знает, тупица». Но к тому времени она найдет сокровище, и это больше не будет иметь никакого значения. Он будет так горд и счастлив, что сразу же поймет, почему ее поиски были важнее ежедневных уроков биологии и английской литературы.
Майк тоже проел ей плешь своим нытьем о школьных прогулах. Сегодня он сам ушел из школы после ланча ради того, чтобы встретиться с Олив на болоте. Но он целый день пытался свалить вину на нее – типа, если его отец узнает, то он получит головомойку, и вдобавок его обвинят в дурном влиянии на других учеников. Как будто у него не было выбора! Как будто она опутала его непреодолимыми чарами!
Олив покосилась на болото.
– Возможно, Хетти сейчас здесь и наблюдает за нами.
– Прекрати, Кисснер, – рявкнул Майк.
Олив всегда забавляло, как легко было испугать бедного Майка.
– Ты с нами, Хетти? – позвала она. – Дай нам знак.
– Заткнись, – сказал Майк.
– Ну ладно, Хетти. – Она выпрямилась с металлоискателем в руках. – Если ты здесь, то помоги мне, хорошо? Покажи, где находится сокровище.
Майк скрипнул зубами.
– Нельзя так говорить с ней, – предупредил он.
Олив протянула металлоискатель перед собой, как тяжелый прут лозоходца, и сделала вид, будто ее тянет налево, потом направо. Майк с безумным видом выпучил глаза.
«Странный Оливер, – подумала она. – Жестокий по отношению к одному-единственному другу. Беседующий с призраками».
Она подумала, существуют ли люди, которые на самом деле умеют разговаривать с призраками. Вроде людей с фотографической памятью или чрезвычайно развитым вкусом. Это вернуло Олив к размышлениям о естественном отборе. О том, как Дарвин плавал на паруснике «Бигль», делал записи и рисовал птиц.
«Все чего-то ищут, – подумала она. – Призраков. Научное объяснение окружающего мира. Новую жизнь на новом месте. Спрятанное сокровище».
Она начала водить металлоискателем перед собой, проходя через кусты, высокую траву и заросли осоки. Перед ней вылетела стрекоза; на ближайшем кедре крикнула овсянка. Олив продолжала аккуратно водить рамкой над землей на краю болота. Потом в наушниках раздался пронзительный писк мощного сигнала. Сердце встрепенулось в груди.
Шкала прибора показывала, что цель находится недалеко.
– Майк, я что-то нашла! – крикнула Олив.
– Ты разыгрываешь меня?
– Нет, – ответила она, и он потрусил к ней.
Она опустилась на колени, мгновенно промочив штаны на влажном и податливом мху. Раздвинув стебли травы, она подцепила кусок мха с белой подложкой и старые прелые листья. В рюкзаке у нее лежали складная лопатка и совок, но они не понадобились.
Там, прямо во мху, сверкнуло серебро.
Может быть, это и впрямь было сокровище, какая-то часть которого поднялась на поверхность, – знак, предназначенный только для нее одной.
Олив потянулась вниз и смахнула листья.
Это была серебряная цепочка. Олив подняла ее и медленно повертела в руках. Сокровище тут было ни при чем; она сразу же узнала это ожерелье.
– Что это? – спросил Майк, наклонившись поближе. – Ожерелье?
У Олив зашевелились волоски на руках и на шее, как будто где-то рядом ударила молния. Как будто приближалась опасность.
Серебряная цепочка была порвана, но застежка осталась на месте. Рядом с застежкой висела подвеска в виде серебряного круга с треугольником внутри, квадратом в треугольнике и кружком внутри квадрата с крошечным глазом в центре.
– Оно принадлежало моей маме, – с трудом выдавила Олив, преодолевая комок в горле. – Это было ее любимое ожерелье. Она никогда не снимала его.
Серебро потемнело и было заляпано болотной грязью, но глаз упорно смотрел на Олив.
«Я тебя вижу. Я все знаю».
– Странно, – произнес Майк, по-бульдожьи выпятив челюсть и покусывая верхнюю губу. Он отступил в сторону, как будто ожерелье пугало его не меньше, чем проклятое сокровище Хетти. – Что делает в болоте любимое ожерелье твоей матери, которое она никогда не снимала?
Глава 11
Элен
15 июня 2015 года
Цифровые часы Элен показывали 03.33, когда она нажала кнопку.
Ната рядом не было.
– Нат! – сонно окликнула она и выпрямилась в кровати. – Нат? – повторила она и прислушалась, но услышала только учащенный стук собственного сердца.
Тревога, беспокойство и паранойя постепенно одерживали верх над ней. Каждый раз, когда она приезжала в город за новой коробкой саморезов или молотком вместо утраченного, Элен слышала шепотки у себя за спиной. Когда она рассказала об этом Нату, он только посмеялся и заявил, что у нее слишком богатое воображение. Но ей не почудилось, когда она услышала, как на почте одна женщина сказала другой: «Это она. Та самая, из Брекенриджа». А другая женщина с явным отвращением покачала головой и ответила: «Им не следовало приезжать туда и тревожить дух Хетти». Потом обе женщины поспешно ушли, словно боялись находиться рядом с Элен.
