Элен выехала из дома в восемь утра и отправилась в Элсбери поискать фермерский дом, где погибла Энн. Она ввела в навигатор нужный адрес: Каунти-роуд, 202. Правда, Элен не вполне представляла, что будет делать, когда окажется на месте. Постучится в дверь, познакомится с нынешними владельцами и скажет им, что интересуется судьбой Энн, ее вещами и обстоятельствами ее гибели?
Ну да. Это был самый верный способ заставить хозяев хлопнуть дверью и вызвать полицию.
«Хетти подскажет мне, что нужно делать», – внушала себе Элен.
Она пообещала Нату, что вернется в час дня и поможет ему с электропроводкой на втором этаже. Она сказала, что хочет посетить несколько мест, где продаются подержанные кровельные материалы. Ложь по-прежнему вызывала чувство вины, но Элен просто не могла сказать правду. Если Нат узнает, что Элен все еще интересуется Хетти и ее потомками, это послужит предлогом для очередной ссоры, которых и так было вполне достаточно. Казалось, что в последнее время они ссорятся и спорят буквально обо всем, от цвета кафельной плитки для ванной до меню для ужина. Нат настаивал на том, что нужно прекратить покупать еду навынос и назначить строгий бюджет для бакалейных товаров. Тем не менее он хмурился и дулся на Элен, когда вместе с очередными покупками она привезла дешевый местный кофе и прочитала лекцию о пользе натурального питания и защите окружающей среды.
Примерно через час поездки телефон Элен зазвонил. Это был рингтон, выбранный для звонков Ната. Она протянула руку и взяла телефон, продолжая рулить левой рукой.
– Алло?
Мертвая тишина и слабое потрескивание статики.
– Алло, Нат?
– …Элен? – Голос Ната доносился откуда-то издалека и сопровождался отголосками, как будто он звонил со дна колодца.
– Я почти не слышу тебя. Откуда ты звонишь?
– Из дома, – ответил Нат. – Я хотел…
Его голос снова пропал, сменившись потрескиванием и шипением, словно мясо жарили на гриле.
– Ты можешь… – начал он.
– Что? Я тебя не слышу.
– Из-за тебя.
– Нат?
– Из-за тебя. – Это был женский голос, громкий и уверенный. Женский голос, звучавший, как стекло, перемалываемое в кофемолке. Острый, скребущий звук.
Элен едва не свернула с дороги. Она притормозила, остановилась на обочине и включила аварийные сигналы.
– Алло, – прохрипела она в трубку. – Кто это?
Элен затаила дыхание, опасаясь того, что голос может ответить. Телефон в ее руке стал горячим, как будто произошло короткое замыкание и аппарат был готов вспыхнуть.
– Извини, милая, твой голос пропал, – сказал Нат. – Ты на линии?
– Да, я здесь.
Это был Нат. Должно быть, здесь плохая связь, и Элен просто ослышалась.
– Я хотел попросить, чтобы на обратном пути ты заглянула в фермерский магазин и купила корм для оленей. Алло, ты меня слышишь?
Корм для оленей. Разумеется, чего еще мог хотеть Нат?
Корм для его неуловимой белой оленихи.
«Он считает тебя чокнутой, а ты думаешь о нем то же самое. Прекрати», – приказала себе Элен.
У них нет денег на пиццу, на приличное вино или пиво, зато есть куча денег на корм для животных.
Элен ненавидела себя за подобные мысли, за свое возмущение и негодование. Она глубоко вздохнула и вспомнила, как вчера вечером Нат приготовил потрясающий ужин: суп на кокосовом молоке с карри и сладким картофелем, а потом попросил ее закрыть глаза, пока он доставал сюрприз на десерт: милый домик-«солонку» из сладких крекеров с глазурью, очень похожий на их будущий дом. Это был его способ извиниться за вспышку из-за кирпичей.
– Да, Нат, я тебя слышу, – сказала Элен. – Я загляну туда.
– Спасибо, – отозвался он. – Увидимся, когда… – Его голос снова пропал.
Элен положила телефон на пассажирское сиденье и поехала дальше. Через полчаса голос навигатора бодро произнес: «Вы достигли места назначения».
Но поблизости не было никакого фермерского дома.
Она находилась перед просторной лужайкой с узкой подъездной дорожкой, которая вела к огромному бревенчатому дому с застекленным фасадом, широким крыльцом и декоративным прудом. Рядом не было ни почтового ящика, ни таблички с адресом. Элен поехала дальше, глядя по обе стороны от дороги в надежде обнаружить молочную ферму или дом, похожий на жилище фермера. Она миновала кукурузные поля и пастбище со стадом голштинских коров, но не увидела ни одного знака или указателя. Тем не менее она находилась где-то недалеко от старого дома Энн Грэй. Рили могла дать неверный адрес, или плохо сработала навигационная система (в Вермонте такое часто случалось). Может быть, это была новая Каунти-роуд, а где-то существовала старая Каунти-роуд? Нужно было остановиться и расспросить кого-то из местных жителей. Элен продолжала путь, надеясь добраться до городка, но впереди были только новые поля, в том числе заросшие сорняками и заброшенные.
Проезжала ли Энн эти поля, гуляла ли она здесь?
Наконец Элен увидела впереди большой красный амбар с белой надписью сбоку «Старина из сенного амбара». Отлично. Здесь она остановится, спросит про дом Энн Грэй и получит указания.
Элен остановилась у входа, вошла в распахнутую дверь и оказалась в помещении, заполненном мебелью и разными безделушками. В задней комнате играла классическая музыка. Элен миновала старую школьную парту со встроенными счетами, чучело лисы, декоративную угольную плиту из литого железа (рукописная табличка рядом гласила: «Используется только в качестве украшения»), диваны, стулья, зеркала и всевозможные столы. В дальнем конце комнаты к стене была прислонена каминная доска.
Доска была изготовлена из красноватого дерева, отполированного до блеска, с прямыми краями и изогнутыми крепежными скобами. Простая конструкция выглядела прекрасно. На этикетке с ценой было указано 200 долларов, но надпись была перечеркнута, и новая цена опустилась до 100 долларов. Элен представила, как чудесно смотрелась бы эта доска в гостиной, прямо над дровяной плитой.
– Да, это красота, – произнес голос.
Элен обернулась и увидела седую женщину в свитере с завернутым воротником и узором из маленьких скотчтерьеров. Настоящий шотландский терьер выбежал следом за ней с резиновым ежиком в зубах.
– Это Маллиган, – продолжала женщина. – Он настоящий владелец этого места, а я только работаю у него. Меня зовут Энджи.
Элен улыбнулась женщине и собаке, сидевшей у ее ног и сосредоточенно терзавшей резиновую игрушку.
– Это цельная кленовая доска. Могу продать ее за семьдесят пять долларов. На следующей неделе будет очередная доставка с распродажи старых вещей, и мне нужно освободить место.
– Она прекрасна, – сказала Элен. – У вас тут много замечательных вещей.
