– Тогда это будет наш секрет.
Рили сама поговорила с Натом и сказала, что они с Элен собираются на дамскую вечеринку.
– Ей нужно немного развеяться от работы и всякой мистики, – сказала Рили. – Обещаю, что буду присматривать за ней.
Они втроем провели день, настилая половые доски в гостиной. Это были старые кленовые доски, и Элен восторгалась ими. Каждая царапина, каждое отверстие от гвоздя придавало им неповторимый характер и теплое очарование, которого нельзя добиться от нового пола. Даже Нат согласился с тем, что дополнительная работа по обрезке и подгонке стоила потраченных усилий. И Рили добыла их по вполне приемлемой цене. Еще Рили нашла для них несколько сотен квадратных футов широких сосновых досок со старой силосной станции, которые они собирались пустить на пол второго этажа. Нат был в восторге, что теперь они вписались в бюджет и даже получили некоторую экономию.
В конце коридора находились двойные двери со старой табличкой «Бар первого класса».
Рили вошла внутрь, и Элен последовала за ней.
В комнате царил полумрак и пахло ароматическими свечами, воскурениями и, возможно, марихуаной. Перед ними находилась длинная деревянная стойка бара с зеркалом и высокими пустыми табуретами. Окна справа были закрыты тяжелыми портьерами. Слева от них находилась группа людей, рассевшихся в круг, зажженные свечи были повсюду – на полу, каминной полке, перед которой сидели люди, на шатких столах и пустых стульях. Люди тихо беседовали друг с другом. Рили повела Элен в ту сторону. Пол был покрыт ветхой ковровой дорожкой, мебель была выцветшей, с дырявой обивкой. В круге находилось шестеро людей, и теперь все они смотрели на них.
– Привет, Дикки, – сказала Рили.
– Рад видеть тебя, Рили, – отозвался мужчина.
– Это моя подруга Элен.
Человек, к которому она обращалась, кивнул и встретился взглядом с Элен. По ее шее пробежал холодок.
– Добро пожаловать, – сказал Дикки. – Прошу садиться.
Он был высоким. Судя по внешности, ему было немногим больше пятидесяти. У него было угловатое, обветренное лицо с маленькими серо-голубыми глазами и большими, лихо закрученными усами. На нем были джинсы с застегнутой на все пуговицы джинсовой рубашкой и сапоги с острыми носками. Потом Элен заметила тяжелый кожаный ремень с прикрепленной кобурой. У Дикки на талии висел револьвер.
Зачем человеку, который говорит с призраками, может понадобиться оружие?
Элен подумала, что лучшим решением будет взять Рили под руку и уволочь отсюда. Но было уже поздно: Рили заняла пустующее место и указала Элен на последний свободный стул.
Элен устроилась на стуле. Она посмотрела на Дикки и попробовала представить его мальчиком, из-за белого оленя потерявшим в лесу своего отца. Что маленький Дикки мог видеть в тот день? Как долго он бегал по лесу и звал отца, видел ли он таинственного оленя?
Женщина слева от Дикки наклонилась и прошептала что-то пожилому мужчине, сидевшему рядом с ней. У него были большие круглые глаза и волосы, торчавшие за ушами. Элен подумала, что он похож на большую хохлатую сову. Человек-сова прислушался и кивнул.
– Прежде чем приступить к делу, давайте вспомним, что общение с мертвыми, к которому мы стремимся, не начинается и не заканчивается здесь, в этом круге, – объявил Дикки.
Человек-сова снова кивнул и удовлетворенно хмыкнул. Дикки откашлялся и продолжил:
– Насколько я понимаю, вы знаете, что толкование сообщений от духов умерших похоже на изучение иностранного языка.
Все согласно закивали.
– Это установление закономерностей, умение быть более восприимчивыми к сигналам от мертвых, которые мы получаем ежедневно. Вы понимаете, что я имею в виду: это сны, которые снова и снова возвращаются к нам, повторяющиеся числа, песни на радио и образы, от которых мы не можем избавиться. Реальность… она не случайна. – Он пошаркал ногой в сапоге с острым мыском. – Духи могут манипулировать окружающим миром и посылать нам сигналы. Нам нужно держать глаза открытыми и слушать, что они говорят.
Привиделось ли Элен или Дикки смотрел прямо на нее, пока говорил это?
– Я постоянно вижу у себя во дворе хохлатого дятла, – сказал мужчина, в котором Элен узнала продавца готовой пиццы. – Это была любимая птица моего брата, и я уверен, что это он.
Послышался согласный шепот, сопровождаемый новыми разговорами о чудесных совпадениях, благоприятных моментах и знамениях: повторяющиеся номерные знаки, которые на самом деле были тайным шифром, голоса с важными сообщениями из статического шума радиоволн, навязчивые сны.
Элен ничего не сказала.
Дикки посмотрел на нее.
– Скажите, Элен, вы испытывали нечто подобное?
Она слегка поежилась и посмотрела на Рили, которая ответила легким кивком.
– Ну что же, – сказала Элен. – В последнее время я регулярно просыпаюсь в три тридцать три ночи. Так повторяется уже несколько дней.
Она стала рассказывать о призраках, которых видела после пробуждения. Хотя Элен была уверена, что эти люди с готовностью прислушиваются к ее словам, она не доверяла им.
Пожилая женщина рядом задумчиво кивнула:
– Духи будят вас по ночам. Это могущественное число, потому что тройка лежит в основе любого общения… и психических способностей. Это число медиумов.
Она повернулась к Элен, оценивая ее реакцию.
– Что происходит, когда вы просыпаетесь, моя дорогая? У вас были видения или какие-то необычные чувства?
– Нет, – солгала Элен. – Потом я просто засыпала.
Женщина кивнула:
– Постарайтесь не заснуть в следующий раз. Держите глаза открытыми и внимательно слушайте. Если вас регулярно будят, этому есть причина.
Члены группы согласно зашептались. Элен чувствовала, что все изучают ее.
– Теперь мы можем приступить к делу, – сказал Дикки. Он взял за руки двоих, сидевших рядом с ним, а потом весь круг соединил руки. Правой рукой Элен взялась за руку Рили, а левой – за руку пожилой женщины. Рука женщины была легкой, хрупкой и слегка подрагивала, как маленькая птица. Дикки закрыл глаза, наклонил голову, и другие последовали его примеру. Элен склонила голову, но держала глаза открытыми и наблюдала за происходящим.
– Мы приносим в круг только лучшие намерения, – произнес он.
– Мы приносим в круг только лучшие намерения, – эхом отозвались остальные.
– Мы открываем свой разум и сердце для тех, кого можем чувствовать, но не можем видеть, – продолжал Дикки.
– Мы открываем свой разум и сердце для тех, кого можем чувствовать, но не можем видеть, – хором повторили члены группы.
– Мы просим духов присоединиться к нам здесь, в этой комнате.
На этот раз рефрена не последовало. В замшелой комнате наступила тишина, прерываемая лишь звуками дыхания.
