– Ты не хочешь честно признаться…
– Хватит нести чепуху, Эмма! Я не знаю, что случилось с Джиной! – закричал Фредерик.
Он пересек лабораторию широкими шагами и исчез в новом тайном ходе.
Я поспешила следом.
Конечно, я не собиралась так легко сдаваться. В последнее время неизвестность буквально сводила меня с ума. Но все попытки выудить у Фредерика информацию оборачивались ничем. Что бы я ни говорила, он упорно молчал, пока мы продвигались по туннелю, пугающе глубоко уходившему вниз. Вдруг ход закончился так же неожиданно, как и начался. И тоже дверью из грубо обтесанного дерева.
Стоило петлям со скрипом закрыться за нашими спинами, снова где-то далеко раздался каменный скрежет, словно плита у подножия статуи фавна вернулась в прежнее положение. Я подумала, что это, возможно, закрылся вход в лаборатории графа фон Штольценбурга.
Надеюсь, дальше есть другой выход.
Я осветила телефоном каменные стены и ступени поднимавшейся впереди винтовой лестницы. Не говоря ни слова, мы начали подъем, и шли мы дольше, чем я ожидала, пока через некоторое время не добрались до двери, которой заканчивалась лестница. Та выглядела немножко странно, казалась толще и тяжелее уже виденных нами дверей. Наверное, потому, что с другой стороны оказалась книжным стеллажом – я поняла это, пройдя сквозь нее. Дверь, замаскированная под полки, спрятанная среди других полок и заставленная кучей старых книг.
– Ну конечно, – пробормотала я.
– У вас новый диван? – спросил Фредерик и указал на подаренную мисс Витфилд мебель.
– Ага, – буркнула я и продолжила рассматривать полки.
Значит, в западную библиотеку и правда есть другой вход.
Еще несколько дней меня не отпускало ощущение, что тут концы с концами не сходятся. Джина верила, что Фредерик – фавн, но внизу, в тайном ходу, он не производил такого впечатления, не правда ли? И что насчет секретного прохода в западную библиотеку и следов в тайной лаборатории – принадлежали ли они Джине? Она действительно не первая девочка, пропавшая в лесах вокруг Штольценбурга? Кроме того, как же моя встреча с фавном? Что знал Фредерик?
Я проводила выходные главным образом за тем, что листала хронику и пыталась хоть немного разобраться в ужасной неразберихе, царящей на ее страницах. Снова и снова я не только перечитывала собственные записи и рассматривала рисунки тушью, но и ломала голову над тем, прячется ли в замке тот, кто притворяется человеком, а на самом деле существо с рогами и копытами.
У Шарлотты и Ханны в выходные, к сожалению, не нашлось времени обсудить мои безумные догадки, потому что в понедельник утром нас ждала контрольная по математике. И мне тоже следовало бы приложить больше усилий к учебе. Но при всем желании я не могла сосредоточиться на интегралах и функциях. Мы втроем сидели в западной библиотеке, склонившись над книгами; я предоставила Шарлотте и Ханне решать примеры, а сама предпочла дальше проглядывать записи графа фон Штольценбурга и заниматься первыми пробами пера Элеоноры Морланд. Начало ее сказки было действительно очень интересным.
Вечером в воскресенье, когда Шарлотта и Ханна уже убирали в сумку калькуляторы, я еще даже не начинала готовиться к контрольной. Зато у меня появилось ощущение, что я стала хоть немного, но лучше понимать магическую силу книги. Однако провалить контрольную мне совсем не хотелось, и, недолго думая, я решила сделать хорошую мину при плохой игре – немножко изменить задание, вписав свои задачки в новый текст хроники.
Ведь не будет ничего ужасного, если я выдумаю три-четыре конкретных задания на завтра и подготовлю решения? Я даже не буду использовать шпаргалку, так что это не списывание. А в следующий раз я точно подготовлюсь как следует, пообещала я себе. Я достала ручку и записала на чистой странице книги свой вариант контрольной.
Напоследок я уделила время еще одной проблеме. Так как встречи с фавном все еще не случилось, я решила, что сейчас будет разумнее всего пойти в другом направлении. Даже если я так и не найду фавна, пусть Дарси во время своих поисков наткнется на зацепку, ведущую к пропаже Джины? Если бы мы поняли, что с ней стряслось, то смогли бы узнать и остальное, не так ли?
Как по мне, план – супер!
Я улыбнулась, занося запись в книгу.
Август 2017 года
Сегодня в Штольценбурге было образовано одно из первых тайных обществ – клуб «Западные книги». Штаб-квартирой клуба стала специально очищенная от хлама западная библиотека. К сожалению, во время первой же встречи основателей (личности которых, конечно, хранятся в тайне) случилось неприятное происшествие: оказалось, что в замке в это же время находился Дарси де Винтер, невозможнейший идиот. Ему мило и деликатно предложили уменьшить звук телевизора, чтобы не мешать спать, однако он сослался на положение своей семьи и выставил членов клуба из библиотеки (пусть задохнется под книгами, которые украл у нас, э-э-э… у «Западных книг»).
За исключением этого случая Штольценбург,
конечно, был и остается самой крутой школой на
свете. Все жители замка вовремя вернулись с каникул
к началу учебного года и радовались
предстоящим занятиям.
С недавних пор молодая госпожа Беркенбек
и доктор Майер, кажется, ладят особенно хорошо.
Сегодня за выдачей еды они, казалось,
едва не обменялись страстным поцелуем…
12
– Может, хочешь кусочек шоколада?
Я сунула Шарлотте под нос плитку, но та покачала головой и спрятала лицо в ладонях. Ханна тоже выглядела бледновато, как и остальные ученики нашего класса. После контрольной по математике мы уже минут двадцать сидели в школьном кафетерии, пытаясь отойти от шока. Среди нас были те, кто взвыл прямо во время работы над контрольной, те, кто, как Шарлотта, впал в панику, только когда все закончилось, а также те, кто, как Синан и я, вообще только сейчас поняли, что все пошло кувырком.
С заданиями действительно что-то оказалось не в порядке. Скорее, порядок вообще отсутствовал. В примеры, составленные госпожой Бредер-Штрауххаус, затесались какие-то совершенно непонятные вставки, запутавшие контрольную так, что решить ее, наверное, удалось бы только нобелевскому лауреату. Если это вообще было возможно.
Поначалу я вообще не обратила на предложенные примеры никакого внимания, просто вписала приготовленные заранее решения. Синан, для которого математика была книгой за семью печатями, тоже не заметил ничего необычного. Но для остальных ребят оба урока стали настоящей пыткой. Ведь оценки за эту работу были очень важны, а госпожа Бредер-Штрауххаус, которая утром просто прислала задания, сказавшись больной, пользовалась репутацией бессердечно строгого преподавателя.
– Мы никогда такого не проходили на уроках. Я не знаю, как это решается, – пожаловалась Ханна Яне и Джованни, с которыми сидела вместе на химии.
