ВНУТРИ И ВНЕ МИРА
Произнеся «цупу», Макси поведал нам о чем-то, что произошло в лесу. И если мы (Луис, я, вы) чувствуем цупу, то понимаем кое-что об опыте Макси, оказавшегося возле раненой свиньи, ныряющей в водоем. Мы можем это почувствовать, даже если в тот день нас не было в лесу. В этом смысле не только цупу, но и все знаки так или иначе описывают мир. Они «репрезентируют». Они описывают то, чего непосредственно здесь и сейчас нет.
Кроме того, все знаки тем или иным образом находятся внутри и вне мира. Когда мы пользуемся ими для репрезентации события, как, например, в описанном выше случае, это свойство нелегко разглядеть. Сидеть в темном углу под крышей тростниковой хижины и слушать рассказ Макси о лесе – не то же самое, что непосредственно наблюдать за ныряющей в воду свиньей. Не является ли этот «радикальный разрыв» со словом еще одним важным признаком знаков?
[16] Поскольку между знаками и объектами, которые они репрезентируют, не существует непосредственной, абсолютной или определенной связи, то это, несомненно, так. Но из посреднической роли знаков не следует, что они обязательно существуют в какой-то отдельной области в (человеческом) разуме и отрезаны от обозначаемых ими объектов. Далее я продемонстрирую, что знаки не только описывают мир, но и являются важной его частью.
Рассмотрим следующий пример. Однажды вечером, гуляя по лесу с Иларио и его сыном Лусио, мы заметили в кроне деревьев стаю шерстистых обезьян. Лусио выстрелил и убил одну, остальные же члены стаи бросились врассыпную. Одна молодая обезьяна отделилась от стаи. Оказавшись одна, она спряталась в ветвях огромного красного дерева, возвышавшегося над лесным пологом
[17].
Пытаясь всполошить обезьяну, чтобы та переместилась на более видное место и сын смог пристрелить ее, Иларио решил повалить ближайшую пальму:
Берегись!
та та
Я сделаю так, что она пу о, берегись!
Берегись!
[18]
Как и цупу, та та и пу о создают звуковой образ, который передает значение этих слов. Та тa — образ рубки дерева (тэп-тэп). Пу о передает процесс падения дерева. Треск, с которого начинается обрушение, шелест кроны в свободном падении через слои лесного полога, грохот и его отголоски при ударе о землю – все это заключено в звуковом образе.
Затем Иларио пошел и сделал то, о чем говорил. Отойдя на небольшое расстояние, он начал ритмично рубить пальмовое дерево своим мачете. На аудиозаписи, сделанной мной в тот вечер в лесу, отчетливо слышен стук стали о ствол (та та та та…) и то, как пальма с треском обрушилась на землю (пу о).
В равнинном диалекте кечуа есть сотни «слов», таких как та та, пу о и цупу, описывающих действие с помощью звукоподражания. Они широко распространены в речи, особенно в разговорах в лесу. Тот факт, что лингвистический антрополог Дженис Наколз написала об этих словах целую книгу с соответствующим названием – «Звучит как жизнь» («Sounds Like Life»), – свидетельствует об их важном значении для способов существования руна.
Такое «слово», как цупу, напоминает объект репрезентации благодаря тому, что различия между «знаковым средством» (то есть нечто, которое мы считаем знаком, в этом случае – звуковым качеством цупу)
[19] и объектом (в этом случае нырянием в воду, которое это «слово» имитирует) игнорируются
[20]. Пирс называл эти знаки сходства «иконическими». Они относятся к первому из трех предложенных им широких классов знаков.
Как Иларио и предвидел, треск обрушивающейся пальмы спугнул обезьяну с насиженного места. Само это событие, а не только предшествующая ему имитация, также может считаться своего рода знаком. Это знак в том смысле, что он также «является тем, что для кого-то обозначает что-то в каком-либо отношении или качестве». В этом случае «кто-то», для кого этот знак что-то значит, не человек. Падение пальмы означает что-то для обезьяны. Знаковость присуща не только человеческим системам коммуникации, потому как не мы одни интерпретируем знаки. Использование знаков другими видами существ является одним из примеров существования репрезентации в мире по ту сторону человеческого разума и человеческих систем значения.
Падение пальмы обретает значение не так, как это делает его имитация пу о
[21]. Пу о – знак иконический, потому что в некотором смысле он сам по себе напоминает свой объект. То есть когда мы не замечаем различия между ним и обозначаемым им событием, он функционирует как образ. Он значит благодаря определенному отсутствию внимания к различию. Игнорирование бесчисленного множества характеристик, делающих каждую сущность уникальной, усиливает весьма ограниченный набор свойств, в данном случае – общие характеристики звука и имитируемого им действия.
Само падение пальмы обретает для обезьяны значение в другом качестве. Падение как знак – это не сходство с объектом репрезентации. Напротив, оно указывает на нечто другое. Пирс называет этот вид знаков «индексальными». Индексы образуют второй широкий класс знаков.
