Введение
Руна-пума
Ahi quanto a dir qual era è cosa dura
esta selva selvaggia e aspra e forte…
[Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий…]
Данте Алигьери. Божественная комедия. Ад, Песнь первая
Когда мы готовились ко сну под тростниковым навесом в охотничьем лагере у подножия вулкана Сумако, Хуанику предупредил меня: «Спи лицом вверх! Если придет ягуар, он поймет, что ты можешь посмотреть на него в ответ, и не тронет тебя. А если ты будешь спать лицом вниз, он сочтет тебя айча – добычей [дословно в переводе с языка кечуа – «мясом»] и нападет». По словам Хуанику, если ягуар увидит, что ты тоже можешь посмотреть на него (увидит в тебе равного себе, такого же, как он, «я»-субъекта), он пройдет мимо. Однако, если он заметит в тебе добычу («оно»), ты – кусок мяса
[2].
То, как нас видят другие существа, имеет большое значение. Тот факт, что другие существа нас видят, меняет суть событий. И если ягуары способны представлять [в смысле «репрезентировать». – Ред.] нас неким образом, от которого может зависеть наша жизнь, то антропология не может ограничиваться лишь изучением того, каким образом ягуаров представляют (репрезентируют) люди из разных культурных сообществ. После таких встреч с другими видами существ мы вынуждены признать, что видение, репрезентация и, возможно, знание или даже мышление свойственны не только людям.
Каким образом осознание этого способно изменить наше понимание общества, культуры, да и вообще мира, в котором мы живем? Как это меняет методы, поле деятельности, практику и проблемы антропологии? И, что еще более важно, как это влияет на наше понимание объекта антропологического исследования – «человека», учитывая то, что в мире по ту сторону человека встречаются вещи, которые мы привыкли приписывать исключительно себе?
То, что репрезентация мира свойственна ягуарам, не означает, что их принцип репрезентации аналогичен нашему. И этот факт меняет также и наше понимание человека. В сфере, лежащей по ту сторону человеческого, такие процессы, как репрезентация, некогда казавшиеся нам понятными и знакомыми, неожиданно приобретают странные оттенки.
Чтобы не стать мясом, мы должны посмотреть на ягуара в ответ. Эта встреча меняет нас: мы становимся чем-то новым, приобретаем новое естество (новое «мы»), которое становится связано с этим хищником, видящим в нас – к счастью – другого хищника, а не мясо. В Авиле, родной деревне Хуанику, живет народ руна, говорящий на языке кечуа. Авила находится в Верхней Амазонии Эквадора, отсюда один день пути до самодельного убежища, в котором мы той ночью усердно старались спать лицом вверх. В лесах, окружающих деревню, такие встречи не редкость
[3]. Эти леса населяют особые существа, которых местные называют руна-пума (runa puma) – меняющие облик люди-ягуары или, как я буду их называть, ягуары-оборотни.
Руна (runa) на языке кечуа означает «человек», пума (puma) переводится как «хищник» или «ягуар». Руна-пума – это существа, которые способны представить, что ягуар видит их как равных себе хищников и которые порой смотрят на других людей глазами ягуаров, то есть как на добычу. Они обитают на обширной территории вплоть до удаленной реки Напо. Шаманы в Рио Бланко, поселении руна на берегах Верхней Напо, где я работал в конце 1980-х, видели этих ягуаров-оборотней, когда они находились под воздействием галлюциногена айяуаска, который они принимали
[4]. По словам одного шамана, «по этому лесу бродят руна-пума, которые родом из Авилы». У них крепкое телосложение и белая шкура. Эти руна из Авилы, говорят местные жители, превращаются в ягуаров, белых ягуаров-оборотней, юра руна пума.
Среди общин руна, живущих в окрестностях Верхней Напо, Авила имеет определенную репутацию. Меня предостерегали: «Если поедешь в Авилу, будь начеку. Особенно остерегайся их празднеств с выпивкой. Отлучишься справить нужду, вернешься – а твои хозяева уже превратились в ягуаров». В начале 1990-х в Тене, столице провинции Напо, мы с другом отправились пропустить по стаканчику в cantina, импровизированной таверне. В нашей компании оказались лидеры FOIN – местной федерации коренных народов. Поначалу они хвалились собственной удалью – у кого больше общественной поддержки, кто может привлечь больше финансирования со стороны НПО [неправительственные организации. – Ред.], но вскоре разговор зашел о шаманской силе, о том, где центр этой силы, благодаря которой FOIN имеет влияние? Является ли ее центром Арахуно, к югу от Напо, как утверждали некоторые той ночью? Это район одного из поселений народа руна, который граничит на востоке и юге с поселением Ваорани – группы, к которой многие руна относятся одновременно со страхом, трепетом и презрением, называя их «дикарями» (аука на языке кечуа, отсюда уничижительный этноним – Аука). Или все-таки шаманская сила сосредоточена в Авиле – месте обитания большого количества руна-пума?
Той ночью в застольной беседе местом средоточия этой силы была признана Авила. На первый взгляд эта деревня кажется маловероятным претендентом для олицетворения шаманской силы в образе ягуара. Ее обитатели, как они и сами признают, далеко не «дикари». За этим неизменно следует пояснение: они всегда были руна – в буквальном смысле «людьми», поскольку, по их мнению, они всегда были христианами и «цивилизованными». Можно даже сказать, что в некотором важном и неоднозначном смысле они «белые» (об этом пойдет речь в заключительной главе). Но при этом они – некоторые из них – в равной степени являются пумами
[5].
