Лорейна отогнала мысли – любые мысли – о том, чем именно Дилан Маккена занимался вместо сна:
– Мёртвые говорят, что женщина, убившая Макбрайта, сейчас в том же мотеле и в том же номере, где это случилось. Я поеду туда. Тебе тоже стоит приехать: узнаешь всё из первых рук.
Свет в комнате не горел. Лорейна поставила машину на стоянке и не сводила глаз с двери, однако первый, кто там появился, пришёл не изнутри, а снаружи: Дилан Маккена прошёл по этажу, обмотал руку носовым платком и открыл незапертую дверь. Он вышел буквально через минуту и почти столкнулся с прибежавшей Лорейной.
– Мы опоздали, – ответил Маккена на её незаданный вопрос.
Лорейна заглянула в номер: на кровати лежал бармен из «Уимзи»: он не был хорош собой при жизни, и смерть не сделала его красивее. Из его руки с закатанным рукавом торчал шприц. Лорейна подошла к кровати и проверила дыхание и пульс: мёртв и умер совсем недавно. Она вернулась к Маккене.
– При мне из номера никто не выходил.
– Значит, она успела раньше. Жаль. Что ж, поехали отсюда.
– Поезжай. Я вызову полицию.
– Зачем?
– Затем, что я обычно так делаю, когда нахожу труп. Тебя тут, разумеется, не было.
– Ладно, расскажешь завтра, как прошло.
– Ты поговорил с Джорджем?
– Если так можно выразиться. Твоё расследование продолжается.
– Я нашла Беллу, девушку Стивена. Точнее, её нашёл Стивен, а мы с Исайей привезли её в больницу. Её избивали, насиловали и удерживали в подвале заброшенного дома за городом.
– По крайней мере, она жива.
– К счастью, да. Ладно, до завтра. Тогда и обсудим подробнее, что сделано и что делать. – До завтра.
Детектив Кейси был надёжным наружным средством от слишком хорошего настроения. А настроение Лорейны и до их трёхчасового общения с ним было далеко не радужным, может быть, поэтому ей привиделся изнурительный сон: Дилан Маккена позвонил ей по телефону и попросил спуститься к подъезду. Из багажника его машины, который он чуть приоткрыл перед ней, глядели померкшие глаза мёртвой женщины. Лишь несколько бесконечных минут спустя Лорейна поняла, что всё это время Маккена продолжал говорить: он повторял, что это вышло совершенно случайно, он не хотел, не собирался убивать её. Объяснял какие-то – теперь уже совершенно неважные – подробности этой смерти, что-то о несчастном случае во время секса. Он говорил, что эти женщины ничего не значат для него, а любит он только её.
Сама не понимая, почему она это делает, Лорейна согласилась помочь ему спрятать тело. Она даже не могла понять, поверила ли его уверениям о любви, или дело попросту было в том, что она не могла его потерять. С трупом в багажнике они выехали из города, и ком страха стучал у неё в горле всю дорогу до уединённой фермы, которую она помнила по одному из своих давних расследований.
Стоило им взяться за лопаты, её облегчённое «По крайней мере, здесь никого не бывает», – оборвалось появлением старушки-соседки. О, Лорейна старалась её спровадить, но любопытная старуха (и где же она была, когда были нужны свидетели два года назад?) не отставала ни на минуту.
…Им пришлось её убить: выхода не было: через час должен был наступить рассвет, а им ещё предстояло раскопать промёрзшую землю и укрыть под ней скрюченное тело и лицо с навеки открытыми глазами. Проклятие, два тела…
Лорейна утешала себя только тем, что старуха сказала им, что живёт одна.
Они опускали в могилу второй труп, когда из-за пристройки бесшумно появился худенький очкастый парнишка – племянник старухи. Фермерша действительно жила одна, но мальчишка приехал накануне вечером навестить её.
Одно убийство приводило к другому, сон терял флёр реальности, топя Лорейну в бесконечном ужасе. Она проснулась, плача.
24.01.17.
Мутная, муторная зимняя ночь билась в окна порывами ветра. Первый час Лорейна не могла даже просто подняться с постели и старалась согреться, кутаясь в одеяло и натянув поверх него тёплый плед. Её сотрясала дрожь вперемешку с рыданиями. Лорейна Суини давно подружилась со своим одиночеством, но в этот раз оно подвело, предало её. Тени, обступившие её, были не призраками, а воспоминаниями. Эдвард пропал. За эти дни она пыталась позвать его ещё несколько раз – безуспешно. Вдруг с ним что-то случилось? Она и не подозревала, что за пять лет так привыкла к старому ворчуну. Что так привыкла полагаться на его помощь и его мнение, привыкла различать заботливые нотки в его голосе, привыкла стараться, чтобы поразить его отлично сделанной работой. Кит Беэр тоже пропал, и уже нельзя было сделать вид, будто эта работа хоть что-то значит для её помощника. Или парень попал в беду? Кроме этих двоих у неё, по большому счёту, никого не было. Ронану Коннагану она не нужна. Маккене тоже. Её приёмные родители не только не любят её, но даже не уважают. Нужно ли хоть кому-то то, что она день за днём делает? Нужна ли хоть кому-то она сама? Мысли смешивались у неё в голове: значил ли что-нибудь этот отвратительный сон? Послание мёртвых? Страх зайти слишком далеко? Что если Маккена попросит её о чём-то противозаконном? Сможет ли она отказать? Не спрятать труп, нет, но, скажем, забрать у него пакет с наркотиками? Пойдёт ли она на это? А если ценой будет его свобода на ближайшие пятнадцать лет?
Лорейна Суини плакала, замотавшись в одеяло, как в кокон, и вытирая слёзы ладонями и пододеяльником.
Когда она, наконец, выбралась из постели, ей показалось, что в комнате холоднее, чем когда бы то ни было. Светящееся табло электронных часов сообщало, что сейчас семь утра: в ночь на двадцать четвёртое января она проспала чуть больше трёх часов. Лорейна отправилась в душ и долго стояла под обжигающе горячими струями, пытаясь согреться.
Звонок детектива Кейси раздался в половине восьмого, сразу после того, как Лорейна вышла из ванной:
– Надеюсь, я тебя разбудил. Хоть как-то надо отплатить тебе за то, что я не спал всю ночь.
– Во-первых, не мечтайте: я давно на ногах. Во-вторых, вы всё равно сегодня дежурили. Впрочем, у меня неожиданный приступ любви к ближнему: вы ведь часа два ещё не сможете уснуть, верно? Так что приезжайте ко мне: я накормлю вас домашним завтраком.
– Ты имеешь в виду хлопья?
– Нет, кое-что посущественнее.
– А взамен? – подозрительно спросил Кейси.
– А взамен обсудим дело и поделимся информацией. После завтрака, разумеется. А пока скажите, как Белла?
– Пришла в себя. Непоправимого урона здоровью нет. И ладно, я приеду. Но учти, если твой домашний завтрак окажется едой из китайского ресторана или разогретым бургером, я сам тебя убью.
– Ха, это ещё кто кого. Впрочем, сегодня нам обоим ничего не угрожает: на завтрак будет домашняя лазанья.
– И кофе?
– И кофе.
– Считай, что я уже у тебя.
