Урча, монстр рвал на мне одежду, оставлял глубокие борозды на плечах и груди. Когтей у него вроде как и не было, но сами пальцы выглядели словно штыри и входили в плоть, как в масло. Я едва успевал отворачивать лицо, чтобы не потерять глаза. И с ужасом понимал, что от жуткой боли вот-вот отключусь, а тогда точно конец.
В очередной раз увернувшись, я увидел Киру: она запрыгнула с ногами на стол и расширенными от изумления глазами смотрела на меня. Но помогать явно не собиралась.
– Кира, это я, Алексей, помоги же мне! – в краткий момент передышки взмолился я.
Ничего не произошло, Кира продолжала наблюдать, как я гибну. В какой-то момент я уже смирился с неизбежным и только желал, чтобы все поскорее закончилось. И не отрывал глаз от Киры – так умирать все же было легче.
Вдруг сестра взмахнула рукой, будто швырнула что-то в противоположный угол комнаты. И тут же мертвая хватка ослабла, чудовище с клекотом рвануло в том же направлении и, жалобно скуля, принялось во что-то тыкаться мордой. Кира, подскочив, ударила его ногой в бок с такой силой, что, проломив достаточно эфемерную стену флэммова жилища, чудовище рухнуло вниз, в кусты.
– Вставай! Бежим! – заорала сестра, рывком поднимая меня с пола и пытаясь удержать в вертикальном положении.
Ничего не добилась и просто подхватила на руки, а я тут же отключился.
Очнулся, весь перемотанный какими-то тряпками, обмазанный заживляющей мазью, на низкой постели, в чужом доме. На коврике где-то в метре от моей головы сидела, обхватив коленки, Кира. Заметив, что я открыл глаза, молча протянула мне широченную глиняную кружку с водой, к которой я жадно припал, и снова принялась рассматривать меня. Я пил и никак не мог напиться – казалось, вода вытекает обратно из кровавых борозд на моем теле. Но постепенно мне полегчало, и, возвращая посудину, я произнес, пробуя голос:
– Спасибо, Кирка, сочтемся.
В прежней нашей жизни я всегда ей так говорил, когда она делала для меня что-то хорошее.
Сестра вскрикнула, вскочила на ноги, склонилась надо мной:
– Ты кто?!
– Твой родной брат, – мрачно отозвался я, ощупывая повязки. Раны жутко чесались, но это было хорошо, значит, процесс заживления шел полным ходом.
– Что? Нет! Быть этого не может!
– Может, Кир. Хочешь, назову имена всех наших родственников? Или учителей из нашей прошлой школы? И еще расскажу, куда в детстве девалась косметика из твоей секретной лоскутной сумки.
Кира несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя, потом глухо выговорила:
– Отец сказал мне, что Алеша за границей, по каким-то делам. Откуда он это взял?
– Так это я ему и рассказал. Хотелось повидаться, а признаться не решился, вот и наплел.
– Можешь рассказать, что случилось на самом деле? – Взгляд сестры жадно впился в меня.
Вздохнув, я коротко и без эмоций изложил ей случившееся в Пещере Ложных Воспоминаний. То, что помнил сам и что мне поведала Иоланта. Кира слушала молча, лишь крепко сжатые побелевшие губы выдавали ее эмоции. Когда я закончил, она не сразу смогла заговорить.
– Вот почему я не нашла его… Я ведь думала, что он там, в Черных Пещерах, потерял себя и бродит где-то. А оно вот как…
– Кира, кто сейчас твоя пара? – в лоб спросил я.
Сестра метнула на меня изумленный взгляд:
– Пара? Нет у меня пары!
– Как так? Ты ведь не стала Расколотой, наоборот…
– Я поняла твой вопрос, – отрезала Кира. – Да, не стала, и поверь, я сама задавала себе каждый день вопрос, что же произошло. Не могла понять, почему Игорь не возвращается, раз он жив, и мы теперь – Соединившиеся. Теперь понимаю: наверное, все дело в том, что телесно Игорь все еще существует.
Я просто обалдел, как все просто оказалось. Даже странно, что мы с Иолой сами до этого не додумались, ведь и мы с ней остались парой почти по той же самой причине. Значит…
– Я стала Соединившейся в тот момент, когда, полагаю, все и случилось, – тихо добавила сестра.
– Ненавидишь меня?
Кира помолчала, потом решительно мотнула головой:
– Нет. Знаешь, я ведь догадывалась, каким он был, Игорь. Он все время добавлял мне в еду таблетки, чтобы я не знала, не могла увидеть во сне, чем он занимается. Сначала мне это казалось нормальным, обычные люди же не контролируют до секунды жизнь своей пары. Но потом в нашей пещере поселились приор Гай с сыновьями и приспешниками. Они от меня не таились, и из разговоров я понимала, что они просто одержимы мыслями о мировом господстве, о власти, о безграничном богатстве. А Печерский просто развлекался, играл ими, как хотел. Было так мерзко находиться среди этих сволочей! Так что мне даже легче стало, когда все произошло.
У меня от этих слов словно гранитная глыба сползла с души. Ободрившись, я спросил:
– А что было дальше? Ну, когда ты стала Соединившейся? Ты знаешь, куда подевался приор?
Кира энергично потрясла головой:
– Я сразу ушла от них. Какое-то время искала Игоря, все же он был не чужой мне, и я чувствовала необходимость позаботиться о нем… Я имею в виду о том, в кого он превратился после Пещеры. Потому что браслет его так и остался лежать на столе в его комнате.
Я вдруг вспомнил о самом главном:
– Погоди, а как ты тут оказалась? И что вообще здесь творится?!
– Сейчас не время для длинных разговоров. – Кира отошла в угол комнаты, вернулась со спортивной сумкой в руках. – Нам нужно как можно скорее выбираться отсюда! Твои раны хоть чуточку затянулись? Путь к туннелю будет непростым.
– Кто эти монстры? – не отставал я, а то еще погибну, так и не узнав, от чьих лап. – Ну, в смысле, я понимаю, что это бывшие обитатели города, но почему они становятся такими? И сколько их здесь?
– Много. Несравнимо больше, чем было в прошлый раз…
Сестра открыла сумку, и я заглянул внутрь: там было полно таких же ампул, что я прежде носил на шее.
– Набери в карманы, – распорядилась Кира. – Если нападут, то бросай в разные стороны, желательно туда, где они разобьются о камни. Перевертыши помнят, как дорожили этими штуками, пока были людьми, вот и борются за них друг с другом до смерти. Жаль, что они совсем без ума, не догадываются проглотить. Могли бы еще вернуться к нормальному облику.
– Погоди, зачем разбрасывать? Разве нас могут догнать?
– Они, Лешка, в таком состоянии не хуже нас бегают. А потом, надо еще уцелевшим ампулы раздать. – Из маленького отделения в сумке Кира вдруг достала уже знакомый мне белый треугольник – оружие пажистов. В штабе Великого Жреца эту штуку прозвали дафирк, что на языке Древних значило «клюв» (хотя, как я слышал, биордам такое название категорически не нравилось).
– Кир, ты чего?!
