Шарголай устремил на него полный надежды взгляд и тут же снова утомленно смежил веки. Видно было, что он вот-вот отключится. Иола, вскочив, потянула его за рукав:
– Пойдемте, устроим вас на отдых.
Флэмм на автомате встал и, опираясь на плечо девочки, побрел в маленькую комнату, служащую обычно спальней Энериру.
– Я тоже пойду вздремну где-нибудь, – пробормотала, с трудом поднимаясь на ноги, Кира.
Мы остались вдвоем с Тир-Убрелем, и я тут же спросил:
– Так вы думаете, ученые смогут воссоздать эликсир?
– Полагаю, что да, с имеющимся-то образцом, – заверил меня Великий Жрец. – Волнуешься за свою половинку?
Я не стал этого отрицать, кивнул. А на словах добавил:
– Возможно, на нас эта дрянь не действует, мы ведь не впали в кому, только крепко заснули, но быстро пришли в себя. И все же как знать? Я-то вон сменил тело, так что бояться нечего.
– Да уж, очень предусмотрительно, – хохотнул Жрец. – Скорее всего, действие его на атлантов не распространяется либо порция должна быть повнушительней. Но если что, эликсир будет наготове. – Он похлопал себя по карману. – Ну, увидимся, думаю, вечерком зайду проведать господина Шакракумора.
– А сейчас вы куда?
– Отправлюсь сперва в этот злополучный Баланграль, посмотрю, как идет эвакуация населения, нет ли новых перевертышей. А потом наверх, общаться с нашими светилами наук.
Тир-Убрель исчез за дверью, а я отправился в ту комнату, где провел долгие недели, глядя в потолок и не имея возможности пошевелиться. Теперь там лежал Шакракумор и крепко спал, грудь поднималась ровно, на лицо вернулся румянец. Рядом с постелью на деревянном полу играли Энерир и Чак-Кунак, неведомо как просочившийся в дом. Впрочем, дракончик явно понимал, что шуметь нельзя, ничего не пытался поджечь и даже когтями не стучал. Я немного постоял и, выходя, столкнулся в дверях с Иолой.
Выглядела она нормально, хотя выражение лица было весьма раздраженное.
– Где ты бродишь, давно пора смазывать раны всезаживляйкой, – напустилась на меня.
– Не надо, сами заживут, – отмахнулся я. Шрамы здорово саднило, но мне уже надоело ходить ярко-желтым, словно цыпленок.
– Ничего не сами! Снимай футболку!
– Иол, а ты вообще как себя чувствуешь? – решился все же спросить я. И был награжден за это возмущенным взглядом.
– Отлично, как еще?
– Ну, ты вроде жаловалась, усталость там, озноб? Это не повторялось?
– Я абсолютно здорова! – отчеканила девочка. – Не думаю, чтобы этот дурацкий эликсир на меня как-то повлиял. А если превращусь в монстра, ты первым об этом узнаешь!
– Кто бы сомневался… Ну ладно, скоро ученые сделают новые дозы, и, если что, ты…
– Не собираюсь пить всякую гадость! – отрезала Иола, все больше распаляясь. – Пятнадцать лет зависела от твоих фаз сна, не хватало еще зависеть от какой-то дряни. Все, разговор закончен!
– Ну, и я не нуждаюсь в твоей мази, исчезни! – буркнул я.
Иола глянула изумленно, как будто я вдруг оказался умственно отсталым, потом крутанулась на пятках и была такова. Некоторое время я честно сидел у постели Шакракумора, как прежде он возле меня, и пытался не отключаться. Заживающие раны саднили, это держало в тонусе. Но недолго. Примерно через полчаса я строго велел Энериру будить меня, если его дедушка шевельнется или откроет глаза, растянулся на плетеном коврике и крепко уснул.
Глава одиннадцатая
Неучтенный атлант
А когда проснулся, меня неприятно поразило, что за окном небо уже перешло в вечерний режим (здесь вечерело раньше, чем на поверхности земли). Другим потрясением стало, что постель хозяина была пуста, только малыш Энерир возился на ней с конструктором «Лего» – подарком Иолы.
– Где Шакракумор?! – завопил я.
– Его понесли на берег озера, – ответил Энерир с такой невозмутимостью, как земной мальчик сказал бы «отправили на процедуры».
– А кто?
– Наш сосед, господин Куртыкрыр.
– Ясно…
Неловко было осознавать, что валялся тут бревном, и кто-то сделал мою работу, при этом дважды переступив через меня. Хорошо хоть, этот сосед, судя по имечку, циклоп, ему не сложно. Но зато в голове прояснилось и тело больше не ныло. Я осмотрел себя: всезаживляйка бесследно впиталась, на месте глубоких ран остались лишь розоватые шрамы, которые хоть и зудели, но вполне терпимо.
В гостиной обнаружил Киру, которая с несколько осоловелым со сна видом сидела у стола. Она тут же подхватилась и взяла меня в оборот, поочередно изучив обе мои руки. Я молча вырывался, отметив про себя, что сестра, хоть и стала грубее и бесцеремоннее, все же не прекратила опекать и заботиться обо мне.
– Слушай, как думаешь, кофе тут можно найти? – спросила Кира, закончив с осмотром. – Иначе ну никак не очухаться.
– Не, кофе Нижние не пьют. Зато есть круто тонизирующий чай, сейчас найду…
Я собирался порыться на полках, когда молодой лохматый циклоп внес на руках хозяина дома.
Я тут же забыл обо всем от радости: глаза Шакракумора были открыты и он улыбнулся мне! А затем сообщил слабым голосом, что не хочет вновь валяться в постели, и циклоп устроил его в гамаке. Под руководством флэмма я заварил чай, принес из кладовки остатки пирога и фрукты. Кира тем временем наведалась в детскую, чтобы позвать на ужин Шарголая, но, быстро вернувшись, сообщила, что его там нет.
– Ну, придет сам, когда захочет, незачем его беспокоить, – решил я.
Мы выпили по чашке чая и только начали вводить Шакракумора в курс происходящего, как во дворе раздалось хлопанье крыльев и топот. Через мгновение головы двух лоттов, биорда и поверх всех еще и циклопа замаячили в дверях, раздались крики:
– Шакракумор, вы уже слышали? На Великого Жреца напали!
– Он жив? – заорал я, вскочив со стула и мгновенно осознав, что в случае смерти Тир-Убреля потеряю сразу двоих друзей.
– Да, его уже носили к реке, и затем господин Жрец распорядился, чтобы его доставили сюда, – выпалил невысокий лотт, и я снова смог дышать.
– Пострадал не только он, но и его охранник, – басом громыхнул циклоп. – И у Жреца отняли какую-то важную штуковину.
У меня снова перехватило дыхание. Последняя бесценная ампула, которая должна была спасти многих!
– Но кто это мог сделать? – совсем негромко пробормотала за моей спиной Кира. – И зачем, главное?
