– Прошу на ужин, – объявил он на чистом английском, и я посмеялся над своими недавними манипуляциями.
Есть, кстати, хотелось ужасно. Поэтому я немедленно рванул следом за огромной неуклюжей фигурой, Женька потрусил замыкающим.
Столовая поражала размерами. Стены и сводчатый потолок были выложены каменными плитками вкусного сливочного и изумрудного цветов, длинные дубовые столы выстроились рядами. Четыре стола в самом центре были составлены вместе, за ними привольно расположилась компания молодых людей от восемнадцати и старше. Столы уже ломились от кушаний, неприметные официанты-лотты подносили все новые подносы с едой и напитками, воздух звенел от взрывов смеха и возбужденных голосов. Конечно, я просек, что это и есть новициаты, хотя почему-то представлял их себе унылыми и настороженно зыркающими друг на друга. Хотя, если разобраться, они друг другу не соперники, да и акколада под присмотром Верховника обещает быть совсем несложной.
В стороне, возле дальней от кухни стены были также поставлены два стола, за которыми сидели ребята помладше. Вот они как раз выглядели испуганными и настороженными, налегали на еду и друг с другом почти не говорили. Туда циклоп указующим жестом отослал Женьку. А я пошел искать свободное место за основным столом.
Но при моем приближении разговоры и оживление как-то иссякли, улыбки схлопнулись, и над притихшей компанией зависла колючая настороженность. Еще по пути я запасся стулом и сейчас двигался вдоль стола, не зная, куда втиснуться: парни при моем приближении широко расставляли ноги и локти, некоторые оглядывались на меня, насмешливо скалили зубы. Лотт-официант следовал за мной по пятам с подносом в руках, и это напрягало, так что я в конце концов просто вбил свой стул между двумя другими и перепрыгнул через спинку прямо к столу. Тут же пришлось пожалеть о своей несдержанности: у бедняги-стула от такого напора подкосились ноги, теперь он надрывно скрипел при каждом моем движении. Хорошо же я держал в тайне свою силу!
Но я просто умирал от голода, так что сперва даже по сторонам не глядел, только хлебал, щурясь от удовольствия, острую ароматную похлебку. Однако стоило мне поднять голову и потянуться за куском хлеба, как я поймал на себе неотрывный кинжально-острый взгляд карих глаз.
Прямо напротив сидел парень с сильно выступающим подбородком и мощными надбровными дугами. В одной майке, видимо, чтобы все могли заценить его невероятную мускулатуру. Темно-рыжие волосы стянуты в кичку на затылке, с боков череп выбрит до блеска и густо покрыт татуировками. Поскольку отводить глаза под этим молчаливым, но весьма агрессивным напором мне не хотелось, я принялся их изучать: сплошь какие-то имена и даты. С левой стороны было интереснее. Я разглядел – когда парень на секунду повернулся к соседу – татушку в виде отпечатка крупной ладони и фразу вдоль линии роста волос: «Не смотри, действуй!» Шею и грудь пересекали три багровые борозды, которые я тоже сперва принял за татуировки, но потом понял, что это настоящие сравнительно свежие шрамы. Отложив в сторону ложку, парень пожирал меня взглядом. Мне это надоело, и я вернулся к еде.
Я не обижался на игнор, я понимал. Сложись все иначе, я бы и сам ненавидел и опасался Древних. Все эти парни много чего слышали об их коварстве и планах по захвату мира, а теперь узнали, что кое-кто эти планы уже осуществил.
Но скоро низкорослый рыхлый парнишка, сидевший за два человека от меня, навалившись на стол, взвинченным голосом задал мне вопрос:
– Эй, атлант, может, расскажешь нам о своей женушке? На нее хоть можно взглянуть без слез или ты каждую ночь просыпаешься от собственного крика?
Я неторопливо положил в рот кусочек круглого чесночного хлебца, поданного к супу, прожевал и только после этого ответил:
– Тебе следовало получше разобраться в этом вопросе, чтобы не болтать глупостей. У меня нет жены.
– Ну, не знаю, как вы там называете этих своих… Ведь ты все равно однажды женишься на ней, деваться-то тебе некуда, верно?
– Если доживет, – коротко уронил парень с тату, и по его резкому акценту я догадался, что он австралиец.
– Половинки, так их обычно называют, – прозвучал спокойный голос, я глянул туда и поймал оценивающий взгляд светло-янтарных глаз высоченного мулата. Выглядел он так, что зашибись: курчавые волосы на голове вытравлены до снежной белизны и выстрижены в форме руин древнеримского Колизея. Одна прядь волос выпрямлена, пересекает лоб и заправлена за ухо, в котором раскачивается что-то пирамидальное. Смотрел он на меня без злости или издевки, скорее – со жгучим интересом.
Австралиец напротив аж дернулся от этих слов, опустил наконец глаза и уставился в свою тарелку, тяжело переводя дыхание. Только я задумался над его реакцией, как прозвучал новый вопрос от худущего шкета, сидевшего наискосок:
– Я слышал, вы просто жить не можете друг без друга? Она, наверно, слезами обливается, что ты сейчас так далеко?
– Не больше, чем твоя мамочка, – бросил я сквозь зубы, и парнишка сразу притих, сдулся. Ну да, у них же всех наверняка с матерями проблемы, как у Женьки. Прежде я даже не догадывался о своем замечательном таланте наживать себе врагов.
Вновь засновали официанты, унося тарелки и накрывая сладкий стол.
– А что творится там, откуда ты прилетел? Правда, что рассказывают? – спросил мулат.
– А что рассказывают?
– Будто эти гады превратили людей в зомби и заставляют работать на себя.
Я заколебался: это было и так, и не так одновременно. Но вспомнил, что сейчас мои колебания никого не волнуют, и кивнул:
– Типа того.
Австралиец напротив меня шумно выдохнул и процедил сквозь зубы:
– И как вы это допустили?
– Мы?
– Орден. Вы чего там, в России, совсем ни на что не годитесь?
Я счел лучшим промолчать, а парень распалялся все больше и больше:
– В нашем подразделении Ордена нет атлантов, но когда в Западной Австралии древние выродки попытались выползти на поверхность, мы дали им бой и загнали обратно! До того, как пришла подмога, мы потеряли почти всех, даже совсем пацанов, которым до посвящения еще было расти и расти.
Столько горечи прозвучало в этом голосе, что тягостная тишина повисла над всем столом.
– Потому что такие, как ты, были у них. Четверо атлантов, – выплюнул парень. – Одна такая парочка схватила приора, моего отца, и обезоружила, а потом кинула в руки циклопам. А те за ноги разорвали его пополам, словно он не человек был, а тряпичная кукла. Читать умеешь?
Парень повернул голову, постучал по вытатуированной фразе пальцем:
– Вот эти слова крикнул мне отец, когда кости его уже трещали, а кожа лопалась. И оттолкнул меня прочь, чтобы я не погиб зря, стараясь его спасти. Чтобы делал то, что мне по силам, убивал, кого можно убить. И я убивал их десятками! – взревел он, заставив многих подпрыгнуть на стульях. – Вот это, – теперь он указывал на шею и грудь, – когти чертова биорда, а спина у меня прожжена до костей флэммом. Но с ними я справился. И я найду способ добраться до тех атлантов, клянусь! Вот только на тебе сперва потренируюсь.
