– Ладно, понял! – огрызнулся я. – Но один ты тоже не пойдешь!
– Я пойду! – вдруг буквально втиснулся между нами Карамыш с оружием в обеих руках.
В общем, это был правильный вариант: я ведь не смог бы прикрыть Акилу, а Сида одного тоже не оставить. Поэтому согласно кивнул.
Ребята, щедро полив землю огнем, разом спрыгнули с камня и понеслись в сторону туннеля, возле которого Сид заметил человека. А мы остались, настороженно всматриваясь вниз: но вроде поспокойнее стало, земля почти не шевелилась. Хотя лично мне такое затишье казалось еще более тревожным. Я ощутил в своей руке теплую ладонь Сида и машинально крепко сжал ее. Садиться мы не стали, ждали стоя.
Не знаю, сколько времени прошло, как ребята скрылись в проходе, уж полчаса точно, хотя лично мне показалось – полдня. В какой-то миг мне почудились крики, но они почти сразу смолкли, и судя по тому, как напряглась рука Сида, что-то слышал и он.
Однако обсуждать это мы не стали, слишком было страшно. А потом вдруг они возникли из туннеля. Акила – я издали узнал его по белым волосам – бежал, сильно подавшись вперед, словно прорывался сквозь толщу воды. И что-то тащил за собой. Скоро я уже узнал в этом «что-то» Карамыша, которого мой напарник волок за ворот рубахи, лицом вниз, причем признаков жизни тот не подавал.
Наконец оба оказались у камня, Акила схватил Женьку поперек тела и забросил наверх. Я успел с изумлением заметить, что руки у мальчишки связаны за спиной рукавом его же рубашки, но тут же переключил внимание на Акилу, вокруг которого уже суетился Сид. Мой напарник скорчился на камне, громко скрежетал зубами, его темная кожа сделалась пепельной, а на плече багровел ожог едва не до кости. Я бросился за водой, вылил на рану всю бутылку, потом еще одну. Но знал, что этого слишком мало, ладно, хоть зубовный скрежет прекратился, теперь Акила только шипел.
– Что случилось? – Я не рассчитывал получить ответ, едва ли парень вообще мог сейчас говорить. Но он выкрикнул:
– Этот гад хотел меня убить! – И даже ухитрился адресовать в сторону Женьки парочку выражений, о смысле которых я только мог догадываться, ведь английскому меня обучала скромница Бридж.
– Неправда! – в свою очередь сорванным голосом завопил Карамыш. – У меня просто рука дернулась, вот на него и попало пламя.
– Не ври, сволочь! Я видел, как ты прицеливался, и твое лицо в тот момент тоже видел!
На что способен Женька, я знал очень хорошо. Потому просто подскочил к нему, рывком за ворот многострадальной рубашки поднял на ноги:
– Что ты задумал, мразь?! Говори, а то с камня скину!
Вокруг нашего прибежища земля снова кипела и ходила ходуном.
– Не скинешь, – усмехнулся Карамыш, и узкое лицо его злобно сморщилось. – Тебе нельзя. Ничего вы со мной не сделаете, трусы.
Акила уже поднимался на ноги, сжимая в здоровой руке резак, но я понимал: пытать и убивать Женьку он тоже не станет.
И тут само собой пришло решение. Валун наш был расколот на несколько частей, две большие и одну поменьше, которая, отстав от основной глыбы почти на метр, торчала обломанным клыком, на котором с трудом могла поместиться человеческая ступня. Толкая Женьку в грудь, я заставил его отступать все дальше на край, и скоро ему ничего не оставалось, как шагнуть назад прямо на этот обломок. Я выпустил его рубашку, Карамыш бешено заизвивался, поскольку руки у него были связаны, но кое-как сумел обрести равновесие.
Акила на лету поймал мою идею, наклонился и пристроил на краю валуна включенный резак. Теперь, попробуй Женька перебраться на основной массив, он, как минимум, лишился бы ноги. Парень и не пробовал, кажется, старался даже не дышать.
– Ну что теперь скажешь? – напомнил я. – Рухнешь вниз – виноватых не будет, только ты сам.
Женька молчал, но ясно было, что продержится он недолго. Я видел, как выражение смертельного ужаса на его лице сменяется то злобным упрямством, то безнадежной решимостью – в такие мгновения мне казалось, что сейчас он сам сиганет вниз. Но все-таки он заговорил:
– Ладно, хотел убить! – буквально выплюнул по-русски.
– На английский переходи, это не только мне интересно! – одернул я.
– Хотел убить! – заорал Женька уже для всех. – Потому что он – помеха, так мы никогда дела не сделаем.
– Если под делом ты подразумеваешь добычу яйца, то я и так не собирался…
– Я бы сам его нашел, сам! – перебивая меня, на истерически высокой ноте взвыл Карамыш. – Я всех вас поубивал бы, вы же только мешаете! И ты ведь не Игорь. – Он уставился на меня диковатым взглядом.
– Поздравляю, когда догадался? – ухмыльнулся я.
– Здесь уже, в подземелье. Я бы и раньше понял, если б смекнул, что ты не в силе, но тогда мне казалось, что ты все правильно делаешь. А когда ты отказался идти за яйцом и объявил, что собираешься спасать нас всех…
– А Игорь, думаешь, пошел бы? Ведь приор Гай предал его, взял в заложницы его пару.
– И что с того? – усмехнулся, чуточку успокоившись, Карамыш. – Прежде всего Печерский думал бы о том, как спасти свою половинку. Не потому, что ему так уж нужна Кирка, но перестать быть атлантом для него просто… конец света. А сам себе он новую операцию не сделает, и книги все остались у приора. Потому он в подземелье первым делом убил бы лишних, в смысле, дал им погибнуть!
– Ну и дурак этот Печерский… был, – вызверился я. – Мог бы предусмотреть, что вдруг сила не вернется, а защищать его кто-то должен.
– Может, и так! Может, этого, – кивок в сторону внимательно слушающего нас Акилы, – он бы и оставил. Но мальчишке дал бы погибнуть еще у лестницы. Раздобыл это чертово яйцо, а потом бы уж подумал, как прикончить приора Гая не своими руками. Только отец все предусмотрел, до него теперь не добраться, – добавил надменно Женька.
– Так-так, значит, ты мне врал, будто ненавидишь своего папашу? И вы с ним вместе все продумали, чтобы ты мог контролировать дело?
– А то! Отец только мне мог доверить контроль за тобой.
– Сволочь твой отец! – буркнул я.
– Так другого у меня нет. А ты… ты ведь Алексей, да?
Я коротко кивнул.
– Я догадался! Слушай, а как же твоя сестра, разве не собираешься ее спасать? Или у атлантов сестры не считаются? Ты еще должен для отца ампулы раздобыть, понял? Иначе Кирке твоей…
Карамыш, кривляясь, вывалил язык и закатил глаза.
Я чудом сдержался, до хруста сжав зубы. Женька осторожно пошевелил затекшей ступней, потерял равновесие и начал падать вниз. Акила, ухватив его уже в полете за грудки, втянул на камень.
– Не стоило, пусть бы падал, – прошипел я.
– Да ладно, когда двинем дальше, оставим валяться тут. Слушай, могу я спросить, о чем вы вообще тут говорили, что-то я не все уловил…
– Потом объясню, – хмыкнул я. – Да ты все равно не поверишь.
