– Сид! – вопил Акила. – Си-ид!
Я обернулся и понял: да, это была ловушка, наверное, самая подлая из тех, какие нам до сих пор попадались. Потому что Сида уже уносили вдаль земляные валы, а Акила барахтался в пыли, тщетно пытаясь скинуть невидимые путы. В один прыжок я оказался рядом, рывком поставил его на ноги. Он ринулся за братом, который уже исчез в одном из проходов, но тут уже я вцепился в него с воплем:
– Стой! Не надо! Не пройдешь!
Акила сперва молча мутузил меня, пытался отшвырнуть, потом затих и впился пальцами мне в плечи. Я повернул голову и увидел…
Со всех сторон с причмокиванием разверзалась земля. Из нее сперва выныривали руки с растопыренными пальцами, следом – лысые сверкающие черепа. Не все существа оказывались людьми: я видел нескольких циклопов, биордов и таких странных созданий, каких не знал среди Древних. Вылез исполин, в три раза больше любого циклопа, и жуткое создание с двумя парами глаз одна над другой и четырьмя руками, и всякая живность, от псов и волков до древних ящеров. И вся эта рать молча и неотвратимо надвигалась на нас со всех сторон.
Запихнув меня за спину, Акила уже поливал их огнем из баллона, сжимая в раненой руке включенный тесак, который я выронил, подходя к бездне. Эти твари перли прямо на огонь, корчились и сгорали, не издавая ни звука. Другие так же безмолвно распадались на части под ударами лезвий.
– Руки! – через плечо проорал мне Акила.
Я понял его идею, прижался к нему спиной и переплел свои руки с его, как мы иногда делали на физкультуре. Пользы от меня особой не было, но я хотя бы мог следить, чтобы напарник не свалился в дыру, и разворачивать к тому флангу, откуда двигалось наибольшее количество этой мерзости.
Я понимал, что все кончено. Нас могло спасти только чудо, например, если ко мне вдруг вернется моя сила… Но этого не происходило. И я не знаю, через сколько бесконечно долгих минут наступил тот момент, когда Акила всей тяжестью повис на моей спине и я услышал его задыхающийся шепот:
– Прости, брат… больше не могу.
Я выдернул руки, и Акила рухнул на землю. Я сорвал с него огненный баллон и подхватил работающий резак. И посмотрел на наступающих тварей, словно умоляя их не вынуждать меня делать это, самим убраться прочь, в свою преисподнюю. Но они, почуяв слабину, теперь наступали с удвоенной энергией. А я… я не мог предать того, кто столько раз спасал меня в этот бесконечный день, кто только что назвал меня братом.
– Иола! – против воли вырвался из моей глотки хриплый рык. – Прости меня!
В следующий момент я уже крошил монстров и поливал огнем. А потом вдруг все резко закончилось. Словно кто-то запустил кинопленку в обратном направлении: эти существа начали втягиваться под землю, как целые, так и порубленные на куски. У меня не было сил думать, почему это происходит, я просто сел на землю рядом с Акилой и положил руку на его здоровое плечо. Когда последние головы истаяли под землей, стало видно, как от прохода в стене пещеры к нам кто-то бежит… Человек, мальчишка… И вроде бы я отлично его знаю, хотя сейчас и не могу сообразить…
Парень рухнул передо мной на колени, вцепился обеими руками в мои плечи, мышцы отозвались пронзительной болью.
– Что ты знаешь об Иоле?! Почему назвал ее имя? Говори или велю им вернуться и добить вас!
– Димка, не надо, не тряси меня так! – забормотал я, не в силах осознать происходящее. – Я скажу, только отдышусь немного, пожалуйста…
– Говори сейчас, Печерский!
Я слабо затряс головой:
– Нет, я не… Я Леша, Алексей Громов, клянусь. Пещера… браслет…
На большее я просто не был способен, постоянно заваливался на бок. Васильев удерживал меня за плечи, а я все шептал в полузабытьи слова и имена, связывающие нас с Димкой в той прежней жизни. Наконец он позволил мне упасть щекой на землю. Я не отключился, но сразу стало легче.
– Димка, это правда? Ты настоящий?
Он сердито отмахнулся:
– Да погоди ты! Можешь сказать, в порядке Иола или нет?
Тут я сосредоточился, собрался с мыслями и ответил:
– Нет. Теперь мы с ней Расколотые. Я стольких монстров убил…
– Успокойся, никого ты не убил! А другие наши девочки? Бридж, Галя, Милена – как они?
– В порядке. Они все там, в нашем городе. Хотя, погоди, Миленка с Борей где-то за границей. Димка, почему ты…
Я открыл глаза, но его уже не было рядом. Я как-то сразу смирился с мыслью, что все это было наваждением, миражом на пути к смерти. Но тут я увидел, как Васильев спешит назад от палатки, а в руках у него банка с ярко-желтой мазью. Вот он склоняется над Акилой… И тут я все же вырубился.
Разбудили меня голоса, шумный треп на английском. Я открыл глаза, увидел Димку и Сида, сидящих на краю дыры в лучах этого дивного света и беззаботно болтающих. А вот Акилы нигде не было видно. Я заволновался, сел и спросил:
– А где…
– Не волнуйся, я твоего приятеля оттащил в палатку, пока рана на плече не затянется.
Сид тут же вскочил и нырнул в палатку ухаживать за братом. А Васильев пересел поближе ко мне, покачал головой:
– Да, дружище, к этому трудно, знаешь ли, привыкнуть. Я твой фэйс имею в виду. Может, все же расскажешь, как такое вышло?
– Поверь, мне тоже странновато видеть тебя здесь, – признался я. – И тоже не прочь выслушать твою историю. Ну ладно, в двух словах…
И я коротко рассказал ему, какую штуку учудила Иола возле Пещеры Ложных Воспоминаний. Васильев, слушавший меня с широко распахнутыми глазами, восхищенно поцокал языком:
– Да уж, не зря я Иолой твоей всегда восхищался. Прям не девчонка, а солнечный ветер. И это… я очень рад, что ты остался жив, не сомневайся.
– Ладно, переходи к своей истории, – поторопил я.
Димка сразу как-то разом сник, поскучнел и начал рассказывать:
– В общем, в ту ночь, когда Древние захватили город, за мной прикатил один из кадетов Ордена, сказал, что приор срочно желает меня видеть. Привел в ту самую пещеру, где Печерский… ну, ты знаешь. Внизу меня отвели в одну из лабораторий, потом туда пришел приор Гай и объявил: мол, пару мне нашли, и он сам проведет операцию по соединению. А я вдруг осознал, что это даже ужасней, чем быть Расколотым, стал говорить, что передумал, да только кто меня слушал-то? Вкололи что-то, я отключился, а когда пришел в себя, понял, что все уже случилось…
– Кто твоя пара? – Я просто сгорал от любопытства. Димка же скривился, будто от приступа зубной боли.
– Я не знаю…
– Что?! Это же невозможно!
– Получается, очень даже возможно. Когда я начал восстанавливаться после операции, то быстро осознал, что стал Соединившимся. Возможно, от стресса или еще как-то, не знаю. Соединившиеся ведь не видят во сне своих половинок. Я спрашивал приора Гая, кто она, но тот отвечал, что в рамках эксперимента мы – я и она – узнаем об этом позже. Я ведь был просто подопытной мышью для него… Еще он сказал, что в ночь, когда мне сделали операцию, Древние вышли на поверхность и подчинили себе людей. И что теперь там творится страшное: люди превращены в рабов, а Древние перестраивают мир под себя. Это так?
