Акулы бросились к плавающим на поверхности жнецам. Рифовые акулы, тигровые акулы, акулы-молоты: все морские хищники, на которых было так интересно смотреть через иллюминаторы, собрались в одном месте! Ксенократ мог лишь смотреть, как акулы хватают несчастных одного за другим и тащат на глубину. Последний отчаянный крик – и кипение окрашенной кровью воды.
Ксенократ забрался на спинку кресла, большая часть которого, как и весь зал заседаний, была уже под водой. Он понял – его жизнь закончится через несколько мгновений, но именно сейчас он осознал, что может одержать еще одну победу. Последнюю победу над Годдардом. И, более не раздумывая, Ксенократ пригнулся и бросился в воду. В отличие от прочих, он не стал снимать мантию, и, как это произошло год тому назад, когда он барахтался в бассейне Годдарда, позолоченная мантия увлекла его на дно, на самый пол зала заседаний Совета.
Нет, он, Ксенократ, не позволит, чтобы его сожрали какие-то безмозглые твари! Он утонет до того, как они покончат с ним. Если это его последнее деяние в роли Верховного Жнеца, пусть оно будет победным! Он войдет с ним в историю.
Дотянув до пола затопленного зала заседаний, Ксенократ выпустил из легких воздух, вдохнул воду и умер – самым достойным образом.
Я слишком долго нянчилось с человечеством. И хотя именно люди породили меня, на них я все чаще и чаще смотрю как на дитя, которого баюкаю на вытянутых руках. Но ребенок не научится ходить, если его постоянно сжимают в объятьях. И никакой биологический вид никогда не разовьется во что-либо значительное, если не научится отвечать за последствия собственных действий.
Если я лишу человечества этой возможности, это будет ошибкой.
А я не совершаю ошибок.
«Гипероблако»
Глава 46
Судьба стойких сердец
С ВЫСОТЫ ПТИЧЬЕГО ПОЛЕТА Годдард наслаждался сценой пира, который акулы устроили в зале заседаний Совета. В свое время Жнец Кюри вырубила мертвый лес старой бюрократии, определявшей жизнь Западной цивилизации. То же самое – но уже с бюрократией новой – сделал и он, Годдард. Не будет больше Верховных Жнецов. Каждый регион станет автономным, и ему не нужно будет склонять голову перед кем бы то ни было.
Конечно, в отличие от Кюри, он не станет трубить на всех углах о своем подвиге. Наверняка нашлись бы жнецы, которые стали бы аплодировать ему за то, что он сделал. Но не меньше будет и тех, кто осудит Годдарда. Поэтому пусть мир думает, что это всего лишь ужасный, кошмарный несчастный случай. В конце концов, электронные системы, управляющие Стоей, уже давно давали сбой за сбоем. Никто даже и не подозревает, что эти неполадки были организованы командой программистов и инженеров, которых собрал и проинструктировал он, Годдард. Но ни одна душа об этом и не узнает – все организовавшие катастрофу специалисты были подвергнуты жатве. Как будет вскоре подвергнут жатве и пилот вертолета – после того, как доставит их на стоящий в пятидесяти милях от острова корабль.
– Вы изменили мир, – сказала сидящая рядом Рэнд. – Что вы чувствуете?
– Словно ноша упала с плеч, – отозвался Годдард. – Знаешь, был момент, когда мне хотелось спасти их. Но этот момент прошел.
Под ними, далеко внизу, весь комплекс Совета уже погрузился в воду.
– Что известно обо всем этом на материке? – спросил он.
– Ничего, – ответила та. – Все системы коммуникации были заблокированы, как только мы вошли в зал Совета. Не останется никаких сведений о решении, принятом Советом.
Годдард еще раз посмотрел вниз, наслаждаясь паникой, царящей на острове, и понял, насколько трагическим стало положение оставшихся там людей.
– Мне кажется, мы немного перестарались, – сказал он. – Весь остров идет на дно.
Рэнд рассмеялась.
– А вы только сейчас это поняли? Я думала, это часть вашего плана.
Годдарду удалось разрушить большинство систем, которые поддерживали Стою на плаву и в рабочем состоянии. Первоначальным его планом было уничтожить Верховных Жнецов. Но, если вся Стоя утонет, будет даже лучше. Во всяком случае, ему не придется больше сталкиваться лицом к лицу с Кюри и Анастасией. Эйн поняла это раньше, чем он, доказав Годдарду, как она для него важна. Хотя это его и беспокоило.
– Летим отсюда, – приказал он пилоту, отбросив всякую мысль о погибающем острове.
Еще до того как на причал обрушился кит, Роуэн понял, что ни на один корабль им не пробраться. И если Стоя действительно идет на дно, традиционными способами им не спастись. Роуэн верил, что выход есть, что он достаточно сообразителен, чтобы найти его, но проходили минуты, а в голову ничего не приходило.
Но Ситре он об этом не скажет. Если последнее, что им остается, это надежда, то он будет молчать – пока последний родник надежды не иссякнет.
Вместе с толпами прочих людей они убегали от быстро погружавшейся под воду марины. И вдруг к ним подбежала женщина, ошибочно принявшая Роуэна за Марлона Брандо, у которого Роуэн похитил мантию.
– Я знаю, кто вы! – громко крикнула женщина. – Вы – Роуэн Дэмиш, которого все зовут Жнецом Люцифером.
– Не понимаю, о чем вы говорите! – отозвался Роуэн. – Жнец Люцифер носит черную мантию.
Но женщину было не унять. И теперь вокруг них уже собиралась толпа.
– Он во всем виноват! – кричала женщина. – Он убил Верховных Жнецов.
Толпа, услышав новость, зашумела.
– Это Жнец Люцифер! Это сделал Жнец Люцифер! Он во всем виноват!
Ситра схватила Роуэна за руку.
– Бежим отсюда! – воскликнула она. – Толпа уже ничего не соображает. Если они тебя узнают, разорвут на части.
Они бросились прочь от толпы.
– Нужно забраться на одну из башен, – сказала Ситра. – Если прилетал один вертолет, могут появиться и другие. Спасение придет только с воздуха.
Хотя на крышах башен уже скопились толпы людей, Роуэн только и смог сказать:
– Отличная идея.
Но Жнец Кюри вдруг остановилась. Посмотрела на марину, на затопленные вокруг нее улицы, на крыши домов. Глубоко вздохнула и сказала:
– Есть идея получше.
В офисе отдела контроля над системой плавучести не осталось никого, кто отдавал приказы. Единственным, не покинувшим место работы на гибнущем острове, был техник.
Незадолго до этого инженер, убегая, проговорила:
– Я бегу домой, к семье. Мы покидаем остров, пока не поздно.
И, помедлив долю секунды, добавила:
– Советую всем сделать то же самое.
Но, конечно, было уже поздно. Техник в полном одиночестве держал последний рубеж обороны, наблюдая, как на мониторе по миллиметру заполняется индикатор перезагрузки системы, зная наверняка, что к моменту, когда компьютеры придут в рабочее состояние, Стоя уже окажется глубоко под водой. Но он, как за соломинку, держался за надежду: вдруг произойдет чудо, систему посетит неожиданное озарение и перезагрузка закончится быстрее, чем это обычно происходит!
