Книга Жнец-2: Испытание, страница 58. Автор книги Нил Шустерман

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жнец-2: Испытание»

Cтраница 58

Никто на сцене не станет сеять смуту и выпускать на свободу псов войны. Вместо этого прожектора обратятся на пораженную зрелищем публику, при этом занавес не упадет, а мертвое тело Цезаря останется лежать на сцене до того момента, когда последний зритель покинет зал. Таким образом, последнее мгновение актерской судьбы сэра Олбина станет одновременно и знаком того, что никогда уже ему более не взойти на сцену.

– Вы можете отнять у меня мое физическое бессмертие, – сказал он Жнецу Анастасии, – но это мое последнее представление навсегда сохранится в анналах театра.

Когда театр заполнили зрители, Жнец Константин подошел к Ситре в кулисах и встал позади нее.

– Не бойтесь ничего, – сказал он. – Мы здесь, и мы вас защитим.

– Я не боюсь, – отозвалась Ситра.

По правде говоря, она боялась, но страх был вытеснен злостью, которая все более овладевала ею – Ситру вверг в ярость сам факт того, что кто-то рискнул избрать ее в качестве мишени. Немного она боялась и сцены – как любой начинающий актер. Но этот страх она посчитала глупым, хотя и знала, что ей от него не избавиться. Играть на сцене! Какие только ужасы не приходится переживать, работая жнецом!

Зал был полон, и, хотя об этом никто не знал, среди публики находились около двадцати переодетых охранников, принадлежавших сообществу жнецов. В программке говорилось, что зрители увидят нечто, никогда прежде не происходившее на сценах театров Мидмерики, и хотя многие выражали сомнение в том, что их чем-то можно удивить, прочих разбирало любопытство.

Пока Жнец Анастасия ждала своего выхода за сценой, Жнец Кюри заняла место возле прохода в пятом ряду. Кресло было маленьким и неудобным. Кюри была высока ростом, а потому ее колени упирались в спинку впереди стоящего кресла. Сидящие вокруг нее зрители мертвой хваткой вцепились в свои программки, испуганные перспективой провести вечерок в соседстве жнеца, который, как они полагали, явился, чтобы прикончить одного из них. Исключение составлял непосредственный сосед Жнеца Кюри, который был не только общителен, но и болтлив. У него были пышные усы, забавно подергивающиеся, когда он говорил, и Жнец Кюри с трудом удерживалась от смеха.

– Какая честь для меня находиться в обществе самой Госпожи Смерть, – говорил он перед тем, как погас свет. – Надеюсь, ваша честь, вы не возражаете против того, чтобы я вас так называл. Очень немногие жнецы в Мидмерике, да даже и во всем мире, столь знамениты, как вы, и нет ничего удивительного в том, что вы покровительствуете театру эпохи смертных. Только наиболее просвещенные из жнецов делают это.

Жнец Кюри подумала – а не подослали ли этого человека, чтобы он своей лестью довел ее до смерти.

Жнец Анастасия смотрела спектакль из-за кулис. Как правило, она, как и большинство людей, не понимала сути развлечений, которыми услаждали себя люди эпохи смертных. Страсти и страхи, триумфы и утраты – все это не имело смысла в мире, где не было нужды, алчности и естественной смерти. Но, будучи жнецом, она в большей степени, чем ее современники, могла проникнуться духом древнего мира. А еще, конечно, ей открылась суть жадности и властолюбия. Эти вещи отсутствовали в жизни обычного человека, но проросли сорной травой в сообществе жнецов, из темнейших закоулков проникая в самый центр его жизни.

Занавес взлетел, и спектакль начался. Хотя язык шекспировской пьесы Жнецу Анастасии был понятен лишь наполовину, разыгрываемые на сцене интриги властолюбцев заворожили ее. Но не настолько, чтобы она утратила бдительность. Каждое движение за сценой, каждый звук казался ей тектоническим толчком. Если за сценой и появится кто-нибудь, кто собирался покончить с ней, о его появлении она узнает задолго до того, как он сделает первое движение в ее направлении.


– Нам следует держать «Гипероблако» в неведении как можно дольше, – сказала Лилия. – Пусть узнает про все, когда операция завершится.

Но Лилия собиралась держать в неведении не только «Гипероблако», но и Грейсона.

– Ты участвуешь, – сказала она. – И это все, что тебе следует знать.

Она говорила, что чем меньше людей в курсе всей картины покушения, тем меньше возможность провала.

Роль Грейсона была оскорбительно проста. Его задача состояла в том, чтобы создать сутолоку в начале переулка, ведущего к театру, и, таким образом, отвлечь внимание трех висящих там камер «Гипероблака», временно создав в переулке слепую зону. Этим воспользуются Лилия и несколько прочих членов банды, которые проскользнут в театр через боковую дверь. Все остальное было для Грейсона тайной.

Если бы он видел общую картину, понимал, что должны будут сделать Лилия и ее сообщники, он бы представлял, как предотвратить покушение и спасти Лилию, если она окажется в опасности. Но, не зная плана, все, что он мог делать, так это ждать результата, чтобы каким-то непостижимым образом снизить меру опасности для Лилии.

– Ты нервничаешь, Слейд, – заметила Лилия, когда они вечером покидали ее квартиру. Она была вооружена лишь телефоном, не подключенным к сети, да кухонным ножом – но не против жнецов, а против любого, кто встанет на ее пути.

– А ты что, не нервничаешь? – парировал Грейсон.

Лилия покачала головой и улыбнулась.

– Скорее я возбуждена, – ответила она. – По всей коже как будто иголками колют. Обожаю это чувство.

– Это просто твои наночастицы пытаются сбить уровень адреналина.

– Пусть пытаются!

Лилия дала понять Грейсону, что полностью доверяет ему и уверена, что он справится со своей задачей. С другой стороны, есть запасные варианты, а, кроме того, работать они будут под контролем.

– Запомни! – сказала Лилия. – Мандж будет следить за ходом операции с крыши. Что бы ты ни делал на своем месте, ты обязан привлечь внимание как можно большего количества людей, чтобы за тобой следили все три камеры. Если у тебя не получится, Мандж поможет.

Оказалось, что Мандж мастерски владеет рогаткой – тренировался более полувека. Сначала Грейсон подумал, что тот просто выведет из строя камеры, если они не повернутся в сторону Грейсона, но оказалось, что этого делать нельзя, потому что «Гипероблако» заподозрит неладное. Нет, в запасном варианте целью станет сам Грейсон.

– Если ты не справишься, Мандж пробьет тебе голову здоровенным куском речной гальки, – сказала Лилия скорее с удовольствием, чем с сожалением. – Кровь и суматоха сделают свое дело, все камеры станут разглядывать тебя.

Этот вариант Грейсона совсем не устраивал: проснуться через три дня в восстановительном центре и узнать, что Жнец Анастасия и Жнец Кюри погибли?

За несколько кварталов до театра они разошлись в разные стороны, и Грейсон отправился в то место, где он должен был разыграть спектакль перед камерами «Гипероблака». Двигаясь в нужном направлении, Грейсон не торопился – если он придет слишком рано и будет без дела болтаться перед театром, может возбудить подозрения. Бродя по улицам поблизости от театра, он напряженно размышлял о том, что ему делать. Прохожие либо избегали его, либо делали вид, что не замечают. Он привык к этому с тех пор, как надел маску фрика, и ему было все равно. Но сегодня он остро ощущал присутствие чужих глаз. Не только людских, но и электронных. Они были повсюду. Камеры «Гипероблака» были незаметны и ненавязчивы в домах и офисах, но на улице спрятаться от их всевидящего ока было невозможно. Они поворачивались, следя за вашими передвижениями, они смотрели налево и направо, меняя фокус и масштаб. Некоторые, обратившись к небесам, застывали в неподвижности, словно медитируя. Огромное количество информации уходило в «Гипероблако», и «Гипероблаку» ее нужно было немедленно обработать, что оно успешно и делало. Как это происходило – вряд ли удалось бы постичь человеческому разуму.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация