Подняв глаза, Роуэн увидел Жнеца Рэнд. Она и не подумала снять с него его путы, да он и не ждал этого. Как орел сможет пожирать внутренности Прометея, если тот будет свободен? Но именно в этом была загвоздка. Внутри у Роуэна зияла пустота, и орлу нечем было поживиться. Если что-то там и оставалось, то только чистый яд.
– Убирайся, – сказал он Жнецу Рэнд.
Но она продолжала стоять над ним в своем изумрудного цвета наряде – цвет, который Роуэн возненавидел всеми фибрами своей души.
– Нет, твоего приятеля не выбросили с мусором, – с усмешкой сказала она. – Я сама этим занялась. Развеяла его пепел над полем голубого люпина. Хочешь, верь, хочешь – нет.
И ушла, оставив Роуэна перед выбором – какой из двух ужасных вариантов считать истиной.
Часть 5
Внешние обстоятельства
Есть значительная разница между тем, что я могу делать, и тем, что я делать предпочитаю.
Я могу прервать нежелательную беременность и перенести зародыш в ту семью, где ребенка станут любить и лелеять – таким образом разрешив конфликт между свободой выбора и святостью жизни.
Я могу изменить химический состав крови, избавив человека от состояния клинической депрессии, мыслей о самоубийстве, бредовых состояний и иных психических расстройств, формируя, как следствие, население, здоровое не только физически, но также эмоционально и психологически.
Я могу, используя индивидуальный набор наночастиц, на ежедневной основе подгружать актуальные воспоминания – так что, если у человека окажется поврежден мозг, память помещается в свежие мозговые ткани. Я даже могу фиксировать впечатления любителей прыгать с крыши – чтобы они могли вспомнить каждое мгновение своего полета (а ведь именно ради этого они и прыгают).
Но есть вещи, которые. Я. Никогда. Не. Стану. Делать!
Вместе с тем сообщество жнецов не связано ни моими законами, ни моими этическими принципами. А это означает, что я вынуждено терпеть любую мерзость, которую они привносят в этот мир. Включая жуткое по сути и своим последствиям восстановление жнеца, которого, как я полагаю, следовало бы навсегда отстранить от дел.
«Гипероблако»
Глава 30
Вспыльчивый стеклянный цыпленок
ПО НОЧАМ в Большой Александрийской библиотеке было тихо, как в склепе, а потому никто, кроме Муниры, не знал о таинственном посетителе, который приходил в ее смену. Хотя… Знали еще и охранники, но вопросов те не задавали, а потому исследования, которые вел в публичной библиотеке Жнец Фарадей, для широкой публики оставались тайной.
Он пристально изучал том за томом в зале Основателей, не говоря Мунире, что, собственно, ищет. А она особо и не интересовалась, хотя однажды, что называется, закинула удочку.
– Если вы ищете мудрые изречения, лучше почитать Жнеца Короля, – как-то сказала она.
– В своих журналах Жнец Клеопатра много писала о ранних конклавах и Первых жнецах, – произнесла она в другой раз.
Затем она упомянула Жнеца Поухатана.
– Он славился особой любовью к путешествиям и занятиям географией, – сказала она и поняла, что попала в точку, потому что Фарадей живо заинтересовался записями этого человека.
Через несколько недель после начала работы он наконец решил установить с Мунирой официальные отношения.
– В моих исследованиях, – сказал он, – мне нужен помощник. Надеюсь, вас заинтересует мое предложение.
Хотя сердце Муниры подпрыгнуло от радости, она ничем не выдала своих чувств. Вместо этого она изобразила на лице нерешительность.
– В случае необходимости мне придется брать отпуск в университете, – сказала она, – а библиотеку покинуть. Я должна подумать.
Однако на следующий день она согласилась принять предложение Фарадея.
Она прервала занятия в университете, но в библиотеке осталась, потому что этого пожелал Жнец Фарадей. Только теперь, когда их отношения определились, он открыл ей цель своих поисков.
– Я ищу особое место. Географическую точку. Местонахождение ее было потеряно в древности, но я знаю, что она существует, и мы ее найдем.
– Атлантида? – поинтересовалась Мунира. – Камелот? Диснейленд? Или Лас-Вегас?
– Нет, – покачал головой Фарадей. – Никакой фантастики.
Потом подумал и уточнил:
– Хотя, может быть, там гораздо больше фантастического, чем во всем том, что вы перечислили. Все зависит от точки зрения. И от того, что мы там найдем.
И, поколебавшись, заявил с самым застенчивым видом:
– Мы ищем страну Нод.
Мунира не сдержала смеха. Он мог бы с таким же успехом сказать, что они ищут Срединную Землю или Человека-на-Луне.
– Но это же вымысел! – сказала она. – И не самого лучшего пошиба.
Она помнила считалочку. Каждый помнил. Это была простенькая метафора жизни и смерти – сочиненное специально для детей введение в то, что им предстояло со временем постичь.
– Да, – согласился Фарадей. – Но знаете ли вы, что эти стихи не существовали в эпоху смертных?
Мунира открыла рот, чтобы возразить, но приказала себе остановиться. Большинство детских песенок и считалочек пришло из Средневековья эпохи смертных. Она специально не занималась этим, но другие пришли именно к такому выводу. А Жнецу Фарадею можно было верить, и если он сказал, что этой считалочки в эпоху смертных не существовало, это было чистой правдой.
– У этой считалочки особая судьба, – сказал жнец. – Я думаю, ее намеренно внедрили в фольклорную традицию, но уже значительно позже.
– Зачем? С какой целью? – спросила Мунира.
– Это я и намереваюсь выяснить, – ответил Фарадей.
Если, принимая предложение Фарадея, Мунира еще сомневалась в правильности сделанного выбора, то, начав работу, она отбросила все сомнения, сосредоточившись на самом деле. Фарадей не был излишне требовательным. Но он и не унижал Муниру чересчур легкими заданиями, поручая вещи, которые своей сложностью соответствовали всем навыкам и талантам квалифицированного библиотекаря-исследователя.
– Я хочу, чтобы вы погрузились в глубинное сознание «Гипероблака» и отследили передвижения Первых жнецов. Нашли места, куда они периодически путешествовали или где собирались. Нам нужно отыскать пробелы в официальных записях. Определить моменты, когда не велись отчеты об их местонахождении.
Копаться в массивных базах данных глубинного сознания было задачкой непростой, но лакомой. Мунира не обращалась к ним со времен своего ученичества, но отлично помнила, как с ними работать, и могла бы написать об этом целую диссертацию. Но, увы, эту диссертацию вряд ли кто-нибудь смог бы прочитать – работа велась в глубокой тайне.
Тем не менее, несмотря на все их усилия, результатов, удовлетворивших Фарадея, они не достигли. Не было никаких свидетельств того, что Основатели собирались в каком-то тайном месте и что-то там делали.
