– Всех лучших инженеров вы подвергли жатве, – напомнила ему Рэнд.
– Да не тех, что занимаются ракетами или двигателями. Мне нужны те, кто разбирается в динамике крупных структур. И программисты, но такие, что не связаны с «Гипероблаком» или сообществом жнецов.
– Поищу.
Годдард постоял перед зеркалом, разглядывая свое новое тело, потом заметил, что и Эйн смотрит на него, не отводя глаз. Он повернулся к ней и сделал шаг вперед.
– Тебе нравится такая фактура? – спросил он.
– Когда мне не нравились ладно скроенные мужчины?
– И ты… ты имела с ним дело?
Рэнд не выдержала и отвела взгляд.
– Нет, – ответила она. – Не имела.
– На тебя это не похоже, Эйн.
Она чувствовала себя так, словно с нее сдернули мантию. Тем не менее она иронически ухмыльнулась.
– Может быть, я ждала, когда это тело станет вашим?
– Вот как? – промычал Годдард, словно за его вопросами крылось одно лишь любопытство. – Я заметил, что тебя по-настоящему тянет к нему.
Обойдя Рэнд, он надел мантию и вышел, оставив ее сожалеть об утраченной возможности.
Глава 37
Конвейер смерти
НА СТЕНЕ В СПАЛЬНЕ Роуэн вел счет. Но не счет дней, а счет смертей. Каждый раз, когда он дрался с Годдардом, он побеждал, и каждый раз, в порыве ярости, Годдард убивал его. Постепенно это стало поводом для шуток.
– Что вы используете сегодня, ваша честь? – спрашивал Роуэн, превратив прозвище «ваша честь» в насмешку. – Неужели нельзя придумать что-нибудь поумнее?
Счет достиг четырнадцати. Лезвие, пуля, грубая сила – Годдард использовал все способы убийства. Все, кроме яда, который сам Годдард недолюбливал. В теле Роуэна Годдард минимизировал действие болеутоляющих наночастиц, чтобы тот испытывал максимальную боль. Но даже при этом Годдард бывал так взбешен проигрышем, что убивал Роуэна слишком быстро, избавляя его от значительной доли страданий. Роуэн готовил себя к боли, начинал считать до десяти, но умирал значительно раньше, чем заканчивал счет.
«Гипероблако» вступило в контакт с Роуэном как раз перед его четырнадцатым возрождением, так как, хотя Рэнд и полагала, что восстановительный центр, куда отправляли Роуэна, находился вне сети, это не вполне соответствовало истине. Роуэн понимал, что «Гипероблако» явилось ему не во сне, поскольку контакт отличался ясностью, недоступной обычным снам. Роуэн был резок и нетерпелив. Потом он сожалел об этом, но сделать уже ничего не мог. Оно поймет. «Гипероблако» ведь – одно сплошное понимание и сочувствие.
Главное, что вынес Роуэн из этого короткого разговора с сущностью, которая управляла миром, состояло совсем не в том, что он сможет изменить мир. Главным было осознание того, что пока он этого не сделал. Сколько бы недостойных своего звания жнецов он ни убил – все оставалось по-прежнему. Фарадей был прав: нельзя повернуть прилив вспять, просто поплевывая в море. Нельзя полоть уже засеянное поле. Возможно, если сам Фарадей найдет утраченные записи Основателей, это изменит мир гораздо быстрее, чем простое убийство плохих жнецов.
Когда Роуэн открыл глаза после четырнадцатого воскрешения, его ждала Жнец Рэнд. До нее никто не приходил. Вскоре явится сестра, проверит наличие жизненно необходимых функций, притворится любезной, а затем вызовет охранников, чтобы те забрали Роуэна. Но на этот раз все было по-другому.
– Почему ты здесь? – спросил Роуэн. – Сегодня мой день рождения?
И он понял, что это вполне могло оказаться реальностью – между восстановлениями пролетело столько дней, что он уже не был уверен в текущей дате.
– Как тебе это удается? – спросила она. – Ты раз за разом возвращаешься настолько готовым к поединку, что я уже ничего не понимаю.
Она встала.
– Ты давно должен был сломаться, – сказала она. – Но все не ломаешься. Что происходит?
– Мне доставляет удовольствие рушить ваши планы.
– Пусть он выиграет, – сказала она. – Это все, что от тебя требуется.
– А что потом? – спросил Роуэн. – Как только выиграет, тут он меня и прикончит.
Рэнд улыбнулась.
– Нет, – покачала она головой. – Ты нужен ему живым, чтобы во время расследования швырнуть тебя к ногам Совета Верховных Жнецов.
Рэнд выполнила обещание и после того, как Роуэна в первый раз восстановили, рассказала ему о том, что произошло на конклаве. О голосовании на должность Высокого Лезвия, и о том, как Ситра вставила им здоровенную палку в колеса.
– Единственное, что сделает Совет, так это распорядится по-быстрому меня убить.
– Согласна, – кивнула головой Рэнд. – Поэтому лучшее, что ты можешь сделать в эти свои последние дни, так это позволить Годдарду победить. Годдарду. Победить. Позволить…
Последние дни, подумал Роуэн. Похоже, он не очень внимательно отмерял свое время, если осталось всего несколько дней. Расследование было назначено на первое апреля. Неужели эта дата уже приближается?
– Ты бы попросила меня поддаться Тигру, если бы поединок шел между нами? – спросил он Рэнд, и ему показалось, что в лице ее что-то промелькнуло. Тень сожаления, возможно? Искра совести? Роуэн не верил, что она на такое способна, но можно было попытаться заглянуть и поглубже.
– Конечно, нет, – ответила Рэнд. – Потому что Тигр, если бы он проиграл, не стал бы резать тебе глотку или вырывать сердце.
– Слава богу, Годдард не вышибает мне мозги.
– Он хочет, чтобы ты все помнил, – сказала Рэнд. – Помнил все, что он с тобой делает.
Роуэн находил это забавным. Годдард не мог пойти на самые крутые меры потому, что воспоминания Роуэна, содержащиеся в глубинной памяти «Гипероблака», не обновлялись с тех пор, как он вышел из зоны действия сети. То есть, если бы Годдард повредил Роуэну мозг, последние воспоминания были бы о том, как его захватил Жнец Брамс. Память обо всех мучениях, что он претерпел от рук Годдарда, была бы начисто стерта. А нет воспоминаний – нет и мучений!
Глядя на Рэнд, Роуэн пытался понять, какие страдания пришлось вынести ей. Конечно, Годдард не был с ней так жесток, как с Роуэном, но тем не менее в ее глазах иногда сквозила печаль. Боль. Желание. Тигр давно умер, но он все еще был с ней.
– Сначала в смерти Тигра я винил Годдарда, – сказал Роуэн спокойно. – Но это был твой выбор, а вовсе не Годдарда.
– Ты напал на нас, – отозвалась Рэнд. – Сломал мне позвоночник. Из той горящей часовни я вынуждена была выползать на руках.
– То есть так ты мне отплатила, – произнес Роуэн, с трудом подавляя гнев. – Я понимаю. Но тебе ведь его не хватает, верно? Не хватает Тигра.
Это был не вопрос, а скорее наблюдение.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
