— Ты, мусор! — проорал здоровяк. — Я на тебя…
— Хорош, Штанга, — остановил его лежащий на нарах верзила, — не драконь ты их, а то запросто и товарнуть могут.
Здоровяк отошел от двери.
— Ну, сучонка этого встречу, — он погладил подбородок, — порву, как грелку.
— А что же сразу не порвал? — усмехнулся верзила.
— А ты, Костолом, чего мента не сделал? — огрызнулся Штанга. — Я просто замахнулся, а этот сучонок мне…
— Курнуть бы, — вздохнул Костолом.
— Я бы хотел видеть и Остапова, и Штагина, — заявил Соломон Иосифович. — Насколько я понял, нарушаются их права. Их незаконно задержали и избили. Кстати, им не отказали в просьбе снять побои и оказали медицинскую помощь?
— Разумеется, — недовольно отозвался майор милиции. — Они напали на капитана милиции и внештатного сотрудника…
— Позвольте, товарищ майор, а разве такие еще есть? Я говорю о внештатных сотрудниках…
— Есть и будут, — сухо перебил его майор. — Кроме того, Остапов и Штагин подозреваются…
— Извините мое нетерпение, — остановил его адвокат, — но это ваше дело — подозревать и доказывать. В данном случае никаких фактов, подтверждающих вину Остапова и Штагина, нет. И они, насколько я знаю, подали встречное заявление о беззаконии.
— А как вы узнали об их задержании? — спросил майор.
— А он в кустах сидел, — усмехнулся стоявший у двери плотный мужчина.
— Что вы себе позволяете?! — Адвокат вскочил.
— Пока еще ничего, — ответил тот. — Просто дурака свалял капитан, надо было на месте колоть эту парочку — и подстанция на месте была бы, и сидели бы они все рядышком. Слушай сюда, адвокат, меняй профессию, а если уж защищать решишь, то действительно невиновных, таких немало. А тебе платят хорошо, ты даже из столицы сюда через девять часов после задержания этих сволочей нарисовался. Но тебе как адвокату не обидно по такой мелочевке выступать?
— Моя работа состоит в том, господа сыщики, — поняв, что повышенным тоном ничего не добьется, спокойно заговорил адвокат, — чтобы защищать закон. Виновны или нет задержанные, решать не вам и не мне. Для этого существует суд. Доказательств вины моих подзащитных у вас нет. И вы понимаете, что они ничего противозаконного не признают. Конечно, можно подождать решения суда, но в этом случае мы будем настаивать на возбуждении дела по заявлению моих подзащитных. Вы представляете, какая это волокита? Я предлагаю простое решение: вы отпускаете моих подзащитных, а мы забираем заявление. Кстати, к этому заявлению вполне можно добавить и требование возмещения морального и материального ущерба. Я высказал свою точку зрения, а теперь решать вам.
Веселовка
— Твою мать! — раздраженно проговорил Серов. — Отпустили. Ну и время настало! Хотя, может, это и к лучшему для меня. Чувствуется, ребятишки с крышей богатой. Адвокат из столицы прикатил. На кой хрен им подстанция-то понадобилась? Тут делов на копейку, подстанцию уволокли. И нате вам — адвокат из столицы моментально появился. Ни черта не понимаю! Надо Масловскому позвонить, обрадовать.
— Им в дорогу, — сказала жена, — не надо звонить. Пусть едут.
Трасса Белгород — Воронеж
— Идиоты, — процедил Соломон, — вы что себе позволяете? Вы подумали о реакции Льва…
— Да ты не каркай, — грубо перебил верзила. — Нам эта хренотень на фиг не нужна. Нам братишка позвонил, попросил помочь. Вот пусть с него пахан и спрашивает. Мне ногу сломали и…
— Перелома нет, — остановил его Соломон, — не надо преувеличивать. Слегка повреждена коленная чашечка. Это раз. И второе. Прошу вас, молодые люди, не разговаривать со мной в подобном тоне. Твой отец, Руслан, будет не в восторге от этого. А я желаю сказать вам следующее: ежели еще раз вы позволите себе такой тон, то я впредь отказываюсь помогать.
— Тебе пахан бабки платит, — усмехнулся Костолом, — поэтому шуруй.
— Значит, больше мы не встретимся, — спокойно ответил Соломон. — Вот что, — тихо сказал он водителю, — как только въедем в Воронеж, останови, я выйду, а ты повезешь этих неблагодарных хамов дальше. Понятно?
— Ага, — кивнул мордатый водитель.
— Ты чё, — спросил Костолом, — спрыгиваешь, что ли?
— Да, — не оборачиваясь, ответил Соломон. — Выражаясь вашим языком, спрыгиваю.
Белгород
— Спасибо, батя, — сказал по телефону мускулистый молодой мужчина.
— Ты можешь объяснить так, чтобы я понял, — послышался в ответ сердитый мужской голос, — зачем тебе понадобилась эта станция?
— Подстанция электрическая. Понадобилась она не мне, а твоему знакомому. Он указал место, где ее можно взять. И все вышло просто класс, но участковый, козлиная морда…
— Эдик, а ты не подумал, что участковый просто выполнял свой служебный долг?
— Ну, чуть-чуть не получилось, батя. Извини, что так вышло…
— Когда я узнал, почему задержан Руслан, был поражен. Господи, мои сыновья попались на краже какой-то подстанции от сельской фермы. И тебе не стыдно?
— Положим, подстанция доставлена, и никто не попался. Руслана взяли за драку с ментами. Тут, конечно, они сплоховали, не могли отделать этих…
— И слава Богу, что не отделали. Тогда пришлось бы постараться, чтоб срок был минимальным. Я очень прошу тебя, Эдик, и, надеюсь, ты услышишь меня. Ничего подобного больше быть не должно. — И телефон отключился.
— Да, — пробурчал Эдуард, — батя психанул. Пусть сам с Петровым разбирается. Хотя если бы Ленка не поднапряглась, хрен бы я подписался на это. Руслан, придурок хренов, не мог ментов сделать. Штангист этот по сто двадцать килограммов жмет, а толку чуть. Пижоны! — Раздался вызов сотового. Он взял телефон. — Как в камере отдыхалось? — ехидно поинтересовался он.
— Да мы не хотели по-настоящему делать этих, — ответил Руслан, — а то…
— Ты где?
— В тачке. В столицу едем, к бате на ковер.
— Звонил он мне, злой наглушняк. Даже не попрощался. Не завидую я тебе! — Эдуард засмеялся.
— Да ведь это ты уговорил на эту подстанцию, я бы на такое не подписался.
— Ни хрена себе, как ты заговорил. Базарь бате все, что хочешь, но про меня забудь.
— Да хорош тебе, Эдька, я скажу как надо. Хотел развлечься, вот и подписался. А если не поймет и наезжать станет, уеду к тебе.
— Маман не даст бате с тебя шкуру снять. А тех двоих запомнили?
— Я с ними сам разберусь.
— Не сразу. Конечно, так оставлять это нельзя, но выждем немного.
Верхнеказачье
Галина села в машину.
— Вперед и с песнями, — улыбнулся сидевший за рулем Масловский.
«Жигули» отъехали от дома. Впереди на асфальтированной дороге стояла синяя «пятерка». Выехав на дорогу, Масловский остановился. Сидевшая на заднем сиденье Наташа вышла.
