Вскоре мне пришлось убедиться в том, что Виталий Ильич во многом прав. Когда я приобрела некоторую известность после выигрыша дела на «Процессе 27-ми», на мою страничку в социальной сети стали приходить послания от многих людей. Кого-то я оставляла в качестве друзей, кому-то просто вежливо отвечала, кого-то игнорировала, ну а кого-то просто банила. Но были и те, над кем я просто стебалась. Как раз такой случай и произошел с одним англичанином. Он представился как руководитель маленького сетевого сообщества «Most» название которого я перевела как «большинство». Тогда еще подумалось: «Смотри, чуть изменить название и получатся самые настоящие большевики!»
Ну и что это у нас за «большинство»? Оказалось, что всего лишь гендерное. Чудесно! А как следует называть представителей большинства? Я не удержалась и послала респонденту:
«Hello Bolshevic!»
Естественно, что респондент ничего не понял и начал задавать вопросы. Вот тут я ему и начала вешать лапшу на уши, щедро сдабривая ее клюквой. Потом мне было стыдно за свое поведение. Человек ведь все воспринимал всерьез и общался со мной как со взрослым человеком, а я с ним как бог знает с кем себя вела! Так и не поняв, в чем тут состоит подвох, он принял за чистую монету все, что я вывалила на его бедную голову. В итоге, русская полиция, отслеживающая к тому времени мое общение в Сети, узнала о существовании целой плеяды выдающихся русских революционеров.
Я конечно понимаю, что чувство юмора у многих отсутствует, но та серьезность, с которой полиция восприняла ничего не значащий треп, удивляла разве что только меня. Сами же работники полиции, действуя в рамках поставленной задачи, считали, что на такую экзотику как «мироновцы», будут слетаться все кто жаждет получить в свое распоряжение активную молодежь. Естественно, чтобы использовать нас в подрывных целях. С какого перепуга они так решили? А на основании составленного ими моего психологического портрета! Обнаружив, что в большинстве случаев, невзирая на нежный возраст, я решаю и поступаю как взрослый человек, они каждому моему слову или действию стали придавать особый смысл.
Естественно, что узнав о существовании в России неизвестных им революционеров, они начали проверять полученную информацию. Никакого подтверждения этому в своих архивах они не нашли. Но это не остановило усердных служак. Началась тщательная проверка всех поданных Российской Империи, которых называли Владимир Ульянов, Лев Троцкий, Иосиф Сталин и Слава Молотов. Узнав из более позднего перехвата, что Ульянов был оказывается еще и Лениным, они сумели сузить круг поисков. Все-таки Ульяновых Владимиров на Руси было много. Замучаешься каждого проверять. Зато Владимиров Ильичей Лениных оказалось всего восемь человек. Это сильно сузило круг поисков, тем более, что двое тезок нашего Ильича действительно имели отношение к противоправной деятельности. Один из них оказался браконьером, промышлявшим нелегальной охотой на пушного зверя, зато второй порадовал «опричников» больше. Исследование провинциального экономиста из Симбирска, названное им «Индустрия дурмана и разврата», оказало на руководство МГБ столь шокирующее действие, что было принято решение о нежелательности выхода в свет столь революционного по содержанию труда.
Проще оказалась ситуация со Львом Давидовичем Троцким. Такой оказался всего один и тоже баловался сочинительством. В момент обнаружения собственного существования недремлющими жандармами, он тоже впал в крамолу, сочиняя книгу о еврейских кантонистах позапрошлого века. Сочтя содержание его труда клеветническим и направленным на подрыв существующих устоев, власти причислили его к подрывным элементам и начали подумывать о том, как бы поаккуратней избавиться от него.
В общем каждый развлекался как умел. Ну а я продолжала жить размеренным ритмом, пока ближе к рождественским каникулам меня не навестила гостья из Англии. Первая встреча с ней состоялась как раз в салоне Татьяны Сергеевны. Гостья оказалась родной сестрой того самого английского чудака, которого я вначале не восприняла всерьез. Как выяснилось из разговора с нею, ее брата заинтересовал мой опыт работы с парнями и девчонками школьного возраста. Но сама она приехала не для того, чтобы изучать мой опыт. Ее намерения более конкретны: совместно со мной написать поучительный для английской молодежи приключенческий роман.
О чем роман? Нет, о звездоплавании — не актуально. Она читала наше произведение про Алису Селезневу и твердо знает о том, что на юных жителей островов это не произведет нужного впечатления. Нужен приземленный сюжет. Действие должно происходить в экзотических местах среди дикой и непокоренной природы.
И чем я могла ей помочь? Но отвечать отказом я не спешила. Вместо этого, я побеседовала с ней на вольные темы за чашечкой чая.
Оказывается, родилась она совсем не в Англии, а в Занзибаре, где проходил службу ее отец. Когда ей было шесть лет, там случился бунт.
— Понимаете мисс, белому человеку, если он там не прожил долгие годы, трудно понять, что заставляет местных бунтовать. А уж сразу понять логику негра…
— Значит бунтовали негры?
— Именно так голубушка. Как я потом узнала, причиной их недовольства были те цены, что установили на местном базаре арабские купцы. Но видите ли, если негр бунтует, он убивает не только тех, кем недоволен. Он убивает всех кто не принадлежит к его племени. Неважно, что у него ссора с арабами. Любой индус, европеец и такой же негр как и он, только не говорящий на суахили, для него в этот момент враг, которого нужно убить.
— А полиция?
— А полиция тоже присоединилась к погромам. Что не удивительно, ведь процентов на 80 она состояла из аборигенов.
Ну а дальше, два дня осады, которые осиротевшие сестры с братом провели в стенах резиденции губернатора, куда сбежались все, кто уцелел во время погрома. Потом десант гуркхских стрелков, которые все-таки успели выручить их от окончательной гибели.
— Я до сих пор вспоминаю со слезами на глазах их прекрасный боевой клич: «Jai Mahakali, Ayo Gorkhali!» Целый день в Занзибаре шла резня мятежников и бегство негров в Танганьику.
— Вы так спокойно про это говорите? — удивилась Татьяна Сергеевна.
— Достаточно одного дня, проведенного среди убитых, чтобы вы воспринимали трупы как часть местного пейзажа, — невозмутимо отвечала наша гостья.
Осиротевших в результате резни детей, власти вывезли в Метрополию, где их судьбой занималась уже Королевское Попечительское Общество. Ну как занимались? Определили в приют и дальнейшая забота о детях была возложена на людей, которые очень любили детей. Нередко эта любовь к детям принимала такую форму, что даже в сильно эмансипированном обществе никто не считал воспитанниц сиротских приютов приличными девушками. Соответственно, шансы на счастливый брак в дальнейшем были исчезающее малы, а потому в большинстве своем одноклассницы сестер становились матерями-одиночками. Правда, этот статус предполагал выплату государством солидного пособия. И хотя оно выплачивалось только до достижения детьми определенного возраста, но ведь можно продолжать рожать детей? Не избежала этой судьбы и наша собеседница. Как впрочем и ее сестра. Ну а после окончания школы, обе поступили в Викторианский женский колледж. Под этим названием скрывалось совсем не престижное учебное заведение, готовящее учителей для колониальных школ. Правда так-как к колониальным школам относились и классы для детей вспомогательного персонала британских посольств, то изучение литературы и истории по выбранному студентами профили все-таки велось. В частности Энн и Мэри учились на Славянском отделении колледжа. Благодаря этому обстоятельству, Энн неплохо говорила на русском языке и могла оценить литературные достоинства наших произведений.
