Вторая мировая также не оправдала надежд русских на смягчение коммунистического режима. Увеличение налогов на деревню и новый голод, расширение ГУЛАГа и сферы полурабского труда в промышленности, Ленинградское дело, репрессии против генералитета, гонения на писателей и ученых стали наградой за народный героизм.
Не достаточно ли примеров, чтобы понять: война не может быть действенной стратегией национальной модернизации, когда в стране не решены острейшие структурные внутренние проблемы?
Но разве не происходит на наших глазах «русская ирредента» и разве так уж важно, кто ее осуществляет? Разве не было оппонентов среди немецких и итальянских националистов политике Бисмарка и Кавура? И кого история в конечном итоге оправдала?
Увы, данная историческая аналогия хромает. И дело не только в том, что советский чекист Путин, типичное детище отрицательной селекции, сформировавшей элиту СССР – РФ, во всех отношениях не чета потомственным прусскому и пьемонтскому аристократам. Дело прежде всего в том, что Прусское и Сардинское королевства, ставшие центрами германской и итальянской ирреденты, были национальными государствами, причем достаточно демократическими, по стандартам своего времени, – конституционными монархиями с действующими парламентами. РФ же есть мягкий вариант сословной деспотии под названием СССР, отрицающей все базовые принципы современного национального государства. Что за нациостроительство это архаическое (но вечно живое!) образование – где, как мы знаем, какую правящую партию ни создавай, все получается КПСС, – способно осуществить? Да и серьезность «ирредентистских» устремлений Кремля, честно говоря, вызывает большие сомнения.
Вряд ли русским можно рассчитывать на что-то большее, чем русификация официозной риторики по типу сталинского «национал-большевизма», благо в обществе есть на такую риторику жадный массовый запрос. Как заметил некогда академик И.П. Павлов, русский ум больше реагирует на слова, чем на факты жизни, так что если правящий режим всерьез займется произнесением тостов за русский народ, то на какое-то время его легитимность будет вполне обеспечена. Тем удивительнее, насколько власть до сих пор скупа на подобные тосты, до Сталинской «русофильской» пропаганды 1940-х ей – как до звезды!
Я сам был приверженцем «перерожденческой» идеи до 2007 г., а семь лет спустя стал удивленным свидетелем того, как ее озвучивают не только завзятые охранители, но и некоторые из тех, кто помог мне в свое время от этой иллюзии излечиться. Главный аргумент «перерожденцев» – «у “кремлевских” нет иного выхода: либо переродятся, либо погибнут» – на самом деле не стоит выеденного яйца. Любой, «кто жил и мыслил», знает, что есть множество людей, которых никакие обстоятельства не могут заставить изменить свою внутреннюю сущность, а историку известно, сколько правящих режимов погибли из-за своей органической неспособности к вроде бы вполне очевидным и необходимым изменениям. Вообще же бурная активизация «перерожденческого» дискурса – еще одно печальное свидетельство политического бессилия русского общества.
В результате мы имеем два марионеточных по отношению к ни на йоту не поменявшей своей антинациональной сущности РФ (псевдо)государственных образования – ДЫР и ЛНР, видеть в которых центры «русской ирреденты» может только очень наивный или очень недобросовестный человек, и дискредитированную (вольным или невольным) сотрудничеством с Кремлем национал-демократию – еще недавно наиболее перспективное направление русского национализма. Да, весной поддержка Новороссии была неизбежной для национал-демократов (имею в виду прежде всего Национально-демократическую партию – НДП), хотя осуществлять ее в дискурсивном пространстве нужно было с большим дистанцированием от официоза. Но то, что эта поддержка осталась мейнстримом партийной пропаганды даже в сентябре – октябре, когда ситуация стала предельно понятной, было кардинальной ошибкой. Похоже, что националистам, сумевшим не подхватить смертельный вирус «украинобесия», грозит опасность заразиться хронической формой «новороссобесия» и в коалиции с разного рода ордынцами под чутким руководством полковника ФСБ Стрелкова изображать радикальных «ястребов», на фоне которых Кремль мог бы демонстрировать свое голубиное миролюбие. Продолжать эту линию – путь к окончательному краху.
* * *
Так что же нам делать?
Во-первых, перестать выдавать желаемое за действительное и осознать, что наши успехи оказались столь эфемерными прежде всего потому, что правящий режим РФ держится не только на насилии и обмане «сверху», но и на специфике структуры российского социума, которая во многом и предопределяет характер этого режима, последнему в таких условиях нет никакой прагматической необходимости куда-то эволюционировать, а у «ширнармасс» нет никакой возможности его к этой эволюции подталкивать. Наша ниша в реальной политике чрезвычайно скромна, и рычаги для каких-либо великих переворотов у нас полностью отсутствуют.
Во-вторых, пора снова активизировать те сферы нашей деятельности, которые еще недавно были для нас ведущими и создали нам определенный авторитет: правозащитную и интеллектуально-аналитическую. Поводов для первой всегда предостаточно, а вторая должна в первую очередь сосредоточиться на «работе над ошибками».
В-третьих, «при всем при том» нужно помнить, что нынешняя «стабильность» недолговечна, ее уже и сейчас «потряхивает», поэтому стоит быть готовыми к любым поворотам истории (в России все великие события происходят внешне совершенно внезапно, как говорил еще Н.Я. Данилевский), вплоть до неожиданного падения режима. Наивно думать, что при наших скромных ресурсах мы тогда «возьмем власть», скорее это сделают либералы, но какие-то «окна возможностей» могут открыться и для нас. А следовательно, необходимо сохранить и крепить те структуры, которые у нас имеются.
В-четвертых, нужно рассматривать и самый пессимистический сценарий – невозможность русского национального государства, блокируемого как «чекистами», так и «либералами», а потому стоит задуматься о запасном варианте националистического проекта – национализме для националистов, то есть создании некоего русского «государства в государстве» на принципах национальной диаспоры со своими инструментами выживания и лоббирования. Возможно, этот «субэтнос» со временем сможет стать и ядром новой русской нации…
