– Спросил, кто я, – сказал Дмитрий. – Вот он я. Смотри на меня. Вот я. Спрашивал, где угроза. Вот угроза. Я – угроза.
Человек в шлемофоне встал, почесывая живот. За его спиной стоял юноша с гитарой. Ингвар смотрел на Дмитрия с ненавистью и ужасом. Его лицо стало жалобным, губа начала подергиваться. Синклер машинально встал между Дмитрием и Горбачом с Лизой, прикрывая от угрозы. Дометиан вышел вперед и оставил за спиной Ингвара, который едва не плакал.
«Сейчас мы составляем треугольник», – мимолетно подумал Синклер.
– Кто я? Я паяц. Шут, что убьет вас. Я – угроза, – сказал Дмитрий. – Синклер, привет. Прости, не поздоровался. Здравствуй, дорогой.
– Темный Брат, – сказал Синклер.
Дмитрий улыбнулся половинкой рта. Дометиан снял вериги и стоял, глядя Дмитрию в глаза. Тяжелые металлические кресты на цепях угрожающе покачивались в руках. Ингвар за его спиной сжимал рукоятку пистолета, смотрел жалобно и разевал рот, как рыба. Синклера вновь затошнило. Он почувствовал себя в кино, где картинка потеряла синхрон со звуком. В глазах двоилось, виски ломило, во рту пересохло. Синклер покачнулся, но почувствовал, как его поддержали за локти – с одной стороны Горбач, с другой Лиза. Они и сами дрожали.
Дмитрий улыбался. Его юный спутник пытался подкручивать колки гитары. Выходило не очень, но он с тупым упорством крутил дальше, пока Дмитрий не сделал едва заметный жест.
– Убери кресты. Глупый старик, – сказал Дмитрий. – Искал марионетку. Сам стал куклой. Сначала опасался тебя. Теперь передумал. Тебя ведет Бог? Старое слепое ничтожество.
Дометиан очень хотел что-то ответить. Его глаза сверкали огнем, а вериги яростно качались в воздухе. Кажется, он впервые не смог вспомнить подходящей цитаты. Дометиан резко взмахнул рукой и метнул в Дмитрия стилет. Тот увернулся, отбив нож предплечьем.
– Нет времени, – сказал он. – Скучный старик. Внутри гнев и пустота. Грех, гнев на все. Старый грех. Ты ошибка. Тебя не Бог ведет. Тебя вел Стазис. Отец Стазиса. Слал видения, маршруты. Призрачные записки. Образ дьявола. Маневр искупления. Ты безмозглый стратег. Старая сломанная марионетка. Любишь танцевать?
Дометиан опустил вериги.
– Он зачал зло и родил ложь, и утроба его приготовляет обман, – сказал Дометиан звонко.
– Бу-бу-бу. Вя-вя-вя. Книжная борода. Тьфу на тебя, – сказал Дмитрий. – Отец Стазиса. Вел тебя. Прямо с затвора.
– Да зачем ему это? Ты лжешь, тварь! Великого скимника вел Господь, чтобы уничтожить Стазис! – выкрикнул Ингвар. – Ты все вывернул наизнанку, тебя самого ведет Отец Стазиса!
– Если бы, – сказал Дмитрий тихо. – К сожалению. Мне все пришлось. Делать самому.
Он взмахнул рукой, и Дометиана отбросило назад. Тот выпустил вериги из рук, и они упали под ноги Дмитрия. Он задумчиво пнул кресты. Ингвар бросился поднимать скимника с земли.
– Говно. И сталь плохая, – сказал Дмитрий. – Зачем Отцу вести? Он хотел умереть. Он давно хочет. Только я против.
– Какая-то чушь, бред собачий, – сказал Ингвар плачущим голосом. – Зачем ты так говоришь? Чего тебе надо, пидор? Я тебя сожгу!
– Заткнись, – сказал Дмитрий. – Надоел твой вой. Но вопрос интересный. Я отвечу.
Дмитрий подошел ближе. Он обвел руками всех: Дометиана с Ингваром, Синклера с Горбачом и Лизой. Последним указал на своего спутника.
– Что видите? – спросил он.
– Мразь ублюдочную, слизь, падлу, колдуна сраного, – ответил Ингвар.
– Еще раз заткнись. Что видите?
– Треугольник, – сказал Синклер неожиданно.
– Ты не дурак, – ответил Дмитрий с одобрением. – Наши беседы на пользу. Был дурак-дурак. Стал не совсем. Я буду скучать. По нашим разговорам.
– Правильно, – сказал Синклер. – Потому что я убью.
– Пусть так. Таково твое решение. Братоубийство – тяжкий грех, – сказал Дмитрий.
– Ты не брат.
– Я ближе, – ответил Дмитрий. – Ты мог помочь. Вместо этого. Стоишь в другом углу. Мне жаль. Впрочем. Уже пустое. Треугольник. Что он значит?
– Троицу, – сказал Горбач из-за плеча Синклера.
– И ты не дурак, – одобрил Дмитрий. – Воющий! Отвечай быстро. Зачем ты Дометиану?
Ингвар в этот момент уже поднял скимника с земли и даже отряхнул его мантию. Дометиан отмахивался, давая понять, что справится сам.
– Помочь убить тебя, тварь, – сказал Ингвар. – Очистить землю от Стазиса и от тебя. Объединить земли. Перезапустить историю.
– Кретин, – сказал Дмитрий. – Дометиан не говорил. О ритуале? Ритуале входа в лабиринт.
– Говорил, – сказал Ингвар растерянно. – Но при чем тут…
– Для него нужен. Названный сын, – сказал Дмитрий. – И еще вещи. Мы, друзья. Все пришли. Сюда с целью. Одной целью. Провести ритуал. Снять защиту. Войти к Отцу. Вы выполнили условия.
– Войти и уничтожить во сне, – сказал Ингвар.
Синклер обернулся на Горбача и Лизу. Те смотрели растерянно.
– Какой ритуал? – спросил Синклер. – Я впервые слышу.
– Не придуривайся, – сказал Дмитрий. – Зачем ты притащил. Детей тогда? Да сразу двух?
– Что… чушь, – сказал Синклер. – Мне плевать на Отца. Я не знаю ритуала.
– Что в мешке? – спросил Дмитрий.
Он указал на заплечный вещевой мешок Синклера. Тот, словно зачарованный, развернул его и достал оттуда колокольчик.
– Не за что, – сказал Дмитрий. – Дальше?
Синклер порылся в мешке и достал плотную бумагу. Сквозь нее светилось красным. У Синклера потемнело в глазах. Горбач тихо вскрикнул, поняв, что внутри. Лиза смотрела с любопытством. Она не видела зерна Стазиса раньше.
– Не потерял ведь, – сказал Дмитрий. – У меня тоже. И у скимника. Думал гнать его. Приветить тебя. А теперь думаю. Что войдем вместе. Пусть Отец сравнит. Так моя победа. Будет еще ярче. По рукам?
– Я не участвую, – сказал Синклер. – Бейтесь сами. Мне плевать. Дайте нам уйти. Мне не надо. Я не знаю ритуала.
Дмитрий посмотрел с сожалением. Повернулся к своему парню, похлопал его по плечу. Тот улыбнулся в ответ, но глаза остались пустыми.
– Это грустно, – сказал он. – Не любопытно? Зачем это мне? Все это?
– Любопытно, – сказал Синклер. – Но есть вещи важнее.
– Какие? – удивился Дмитрий.
– Не поймешь. Дай нам уйти.
– Ладно. Все равно расскажу, – сказал Дмитрий. – Вы неправильно. Все понимаете. Если убить Отца во сне. Территория не освободится. Она опустеет. Это уничтожит цикл. Но я уже вижу. Старое животное. Не опасно. Пусть попробует. Это будет турнир. Трое за Троицу. Победитель станет Звонарем.
Ингвар подскочил к нему с красным от ярости лицом. «Он выглядит так, словно уже готов биться на этом турнире», – подумал Синклер.
