А снизу торопят – у них на подходе пара Ту-95, и один гребет на трех движках… ему не терпится.
Посадочная полоса уже перед носом, глиссада… как вдруг внизу РП
[122] совсем заголосил – у аварийного «тяжелого» накрылся и второй «турбовентилятор»! То есть ему вообще позарез!
Теперь главное не забуксовать на полосе и вовремя уйти на рулежку, иначе «Туполев» боднет.
«Ведомый» теперь ведущий – заходит первым на интервале, по нему и ориентироваться легче.
Освещение посадочной полосы опять факелами… чертовы вьетнамцы
[123].
Плюхнулся.
Машина на пробеге… тормозной парашют… до остановки… ручку управления двигателем на «стоп»… вовремя, успел!
[124]
Аэродромные уже суетятся, цепляют за стойку водило, впрягают тягач, «мига» быстро буксируют подальше… не на рулежку, аж на газовочную площадку – магистральная рулежная полоса (еще американцы строили) по длине-ширине на аварийный случай сама может принять тяжелого «стратега».
А сейчас именно такой случай и есть – чтоб второго «туполя» не гнать на запасной аэродром в Фанранг.
Уф! Приехали.
Фонарь вверх, ремни долой, техник уже гремит стремянкой.
Сам-то Беленин просто нанервничался, а когда спрыгнул на бетонку, по возможности расчехляясь от пропотевшего летного костюма, вскинув голову, воочию оценил, каково оно мужикам на половине тягла да такой бандурой!
Видны посадочные огни, «тяжелый» и на двух турбовинтовых ревел не слабее, чем на всех четырех, заходя на аэродром с магнитным курсом 18 градусов – куда там ему кружить, примеряясь… тоже с ходу!
С этого – южного направления посадки, свои сложности – на удалении 17 километров от полосы высилась горная гряда, из-за этого глиссада проходила значительно выше.
Не утерял своего коварства и ветер… впрочем, ветер как раз таки дул-поддувал, откуда и куда надо – под «проседающую» плоскость, Ту-95 на выравнивании шел как утюг, зафлюгировав «первый» и «второй» левого крыла.
Беленин просто представил, как там пилоты, вывернув штурвалы вправо, раскорячились, отжав педали, чтоб непременно (с отклонением руля и элеронов) удержать машину в продольной оси!
И все равно сели не чисто, не совсем ровно, чуть занеся хвост – линия пробега должна была вынести самолет за полосу… но тут вдруг поймала клина правая стойка шасси! Это было видно по тому, как, выбросив лоскут дыма паленой резины вневматиков, оно (шасси) загорелось.
Этот клин и подправил машину!
Скорость уже удалось сбросить, а далее со снижением бега дело за мастерством и тормозами.
А пожар погас, можно сказать, вообще уникальным образом (о чем позже)!
* * *
«Туполев» докатил свое до полной остановки, затихнув, прорисовываясь длинной сигарой в мерцающем свете посадочных огней.
Подошел «ведомый», предложив Беленину:
– Сходим? До замершего на полосе громилы вроде бы недалеко. Ради интереса поперлись глянуть – что там с подранком, сказали «в него стреляли». Пока дотелепали, с люков «туполя» уже свесили лесенки, экипаж в сборе, прикатил руководитель полетов, но пока неформально – летуны, еще не отошедшие, делятся:
– Как обычно – мы по маршруту, блямба авианосца на радаре в сорока кэмэ, по бокам сопровождают два Ф-14. Один вдруг как-то странно сзади примериваться стал. Радист на всякий случай РДО
[125] дал «опасное маневрирование истребителя “томкэт”, бортовой номер такой-то». А он возьми сам дай – трассером чиркнуло, ни взрывов, ни вспышек, только куски – крайний «левый» нам погасил. И сволочь деру свечкой. Естественно, мы вертать домой, какая уж тут БС. А уже на подходе к базе происходит отрыв куска, черт его знает какого фрагмента лопасти у «второго»… как назло, на том же крыле! Спасибо, Валерка бортач
[126] не прохлопал, сразу почувствовал вибрацию, ну и без разговоров зафлюгировал двигатель. Пошло бы вразнос, сорвало, разметало да вмандило лопастью в борт… тут бы и каюк нам всем.
…А все уже стояли и как-то странно принюхивались, косясь, поглядывая: «чё за?..» – от стойки погорелого шасси послышался разухабистый мат техников.
Есть во Вьетнаме такая скотина рогатая – коровы зебу, в холке метр двадцать, весом всего 250 кэгэ… в общем, по-азиатски мелкая, только что не узкоглазая.
Никто их, коров-зебу этих, не пасет, бродят сами по себе практически везде: в полях, деревнях, по проселочным дорогам. Гуляли они и в окрестностях аэродрома.
А тут, видимо, заплутавший теленок (с овчарку размером) сдуру и выскочил под «ноги» садящемуся самолету, как раз под поймавшую клина стойку!
Натерпевшийся экипаж даже удара не почувствовал.
Покрышки горят, колодки и без того греются, бедную животину сбивает, кровь в брызги, пламя в пар, огонь потушен, кишки намотало точно смазкой… и так до самой остановки!
Утром вьетнамцы пришли выставлять претензии: «Лиенсо, донги давай!»
[127] (так и хочется добавить «однако»).
А вот вам х… – нечего без пастуха гулять скотине
[128].
Южно-Китайское море.
17-я ОпЭск
А так готовились в ночь встретить «врага» во всеоружии…
Усилили боевые вахты…
Подвахтенные прикорнули кто где, лишь бы поближе к постам, чтоб не скакать по тревоге через весь корабль…
Ночь пришла…
А американцы не пришли.
В том смысле, что «звездных налетов»
[129], активных акустических шныряний подлодок и «невероятного» авианосца за радиогоризонтом – этого не было и не происходило.
Лишь сдриснувшие будто по команде фрегаты (мол, «ой, что щас будет… ой, что будет!» – тут можно не сомневаться, до этого допер весь коллективный разум эскадры), едва все непонятности вместе «мутным интрудером» поглотила вода, дружно сгалсировали обратно. Правда, сопровождение поддерживали едва ли не на максимуме дальности своих РЛС.
