На разгоряченном шероховатом бетоне взлетно-посадочной полосы аэродрома Камрань замерли наизготовку полуукрытые маскировочной сетью сверхзвуковые «туполевы» – техническому персоналу наземного обслуживания только сдернуть ее, выбить колодки – и машина, взревев, покатится на разбег.
Экипажи сидели в кабинах – ни покурить, ни сходить по надобности, ожидая «отмашки» на взлет.
Руководитель полетов и ответственный за непосредственное исполнение полковник нервно поглядывали на время – последний контрольный сигнал из центра пришел, стрелки мерным уловимо-неуловимым движением подходили к точно рассчитанному часу.
Но внешние подвески ракетоносцев были пусты, у Ту-22 задача стояла – «выполнить имитационный заход на авианосную группу противника».
Еще на предварительном планировании особо радикальные штабисты горячились: «а если ситуация будет располагать к успешной воздушной атаке, что позволит, вкупе с ударом подводных лодок, создать против АУГ необходимую плотность ракетного воздействия?! Ведь в итоге мы сможем получить более положительную результативность».
Однако даже грубый расчет показал, что у шести самолетов мало шансов выйти на приемлемую дистанцию уверенного захвата и поражения цели.
Им просто не дадут этого сделать. Собьют.
Споры бы еще продолжались…
Черту подвел главком ВМФ Горшков, который лично отслеживал все нюансы операции:
– Будем придерживаться первоначально-одинарной схемы.
Честно говоря, ему была противна эта навязанная американцами доктрина ограниченной войны…
– Стукнуть по вашингтонскому столу кулаком РВСН, вот тогда бы они поджали хвосты. Сто раз бы подумали, прежде чем затевать свои игрища!
Хотя и тут адмирал немного лукавил – какой военачальник не хотел бы проверить вверенные ему силы в реальном деле. Тем более что локальная стычка не подразумевает глобальной бескомпромиссной бойни. (Что не отменяет локальные, но самые настоящие потери… включая людские.)
– Американцы показательно решили не применять в наступательных действиях ударную авиацию, – аргументировал главком начальнику штаба ТОФ, – и мы в том числе будем придерживаться этих ограничений, дабы не усугублять. А для «туполевых» главное избежать атаки… любой атаки, особенно после того, как отстреляются наши подводные лодки.
* * *
Две советские атомные подводные лодки проекта 670 «Скат» (кодовые названия К-212 и К-235) несли в себе всего по восемь противокорабельных ракет «Аметист».
Негусто против целой АУГ.
При планировании предлагалось увеличить число ПЛ в атаке… но с этим увеличивалась вероятность их обнаружения. Что, несомненно, привело бы к преждевременному объявлению по авианосной группе противолодочной тревоги и, скорей всего, к провалу всей миссии.
Поэтому даже менее шумным «семгам» (подводным лодкам проекта 671РТ) вменялось в задачу нести отвлекающую функцию, тем более что основное целевое предназначение этих АПЛ – борьба с субмаринами противника. Вариант выхода в торпедную атаку по надводным целям даже не рассматривался… как нереализуемый. Хотя чисто теоретически учитывался.
– В конце концов, – не очень довольным тоном вещал командир дивизии подплава, – наша задача показать кулаки… возможно разбить пару носов… хм, хотя бы один в оптимизме.
К-212 и К-235 ушли в море.
Через трое суток командиры вскрыли секретные пакеты.
На боевых постах связи ожидали новых вводных. Они пришли.
* * *
Подводная лодка серии 670 «Скат» заряжена восьмью ПКР «Аметист».
Технические ограничения проекта – единовременный отстрел только из четырех пусковых установок…
Далее следовала пауза с предстартовой процедурой в две-три минуты…
И уж затем новый залп.
Эта трехминутная заминка была одним из слабых звеньев операции подплава.
Высокое начальство, определяя приоритеты акции, дало разрешение: «в случае опасности обнаружения (считалось, что это произойдет вне всяких сомнений) отказаться от повторного залпирования и срочно покинуть позиционное место».
Командиры подлодок, сравнительно молодые кавторанги, лихие, задиристые, открывая секретные пакеты, получали задания на боевое применение оружия…
Интересно, о чем они думали?
Знали о локальности или якобы локальности конфликта? Догадывались?
Вполне и вероятно. Так как перед выходом на подлодках заменили типовой боекомплект, исключив ракеты с ядерной боевой частью (что как-то должно было мотивироваться руководством).
Они там, в боевых рубках АПЛ, выбрали выход на минимально возможную в тех условиях дистанцию…
И решили произвести все-таки полный отстрел боезапаса…
С последующим отходом в неочевидном направлении.
Осторожно крадясь, лодки практически нарушили границу территориальных вод Филиппин, сумев выйти на авианосную группу с неожиданного направления, да еще и подобравшись на дистанцию менее сорока километров
[186].
В боевых рубках отсчитывали время до момента «Ч», до момента удара, взведя нервы на «товсь»!
Гидроакустические станции подлодок провели предварительное целеуказание непосредственно на шумы винтов американских кораблей
[187]. Оно совпало с ранее полученным информационным пакетом на сверхнизкой частоте.
БИУС произвела расчет
[188]. Полученные решения были «вбиты» в головки самонаведения.
На обоих «Скатах» команда на «пуск» прозвучала неожиданно тихо.
Ракеты тихо звучать не умели – ушли с шипением и ревом.
* * *
Система наведения «Аметиста» определялась по двум алгоритмам.
Один из них программировал бортовую ЭВМ ракеты на самый интенсивный отраженный сигнал, более того, анализируя в радиолокационной картинке ордера типовое геометрическое расположение целей, головка наведения выискивала приоритетный… сиречь – авианосец.
Второй алгоритм работал по упрощенной схеме: увидел первого попавшегося – вперед на поражение… и там как коммунистический бог на душу положит.
А поскольку подводники допускали в ордере американцев обманку – крупный транспорт, «все яйца не складывали в одну корзину», задав половине ракет эту самую простую альтернативу выбора.
