– Мирель, откуда ты родом? – спросила Розали.
Девушка покачала головой.
– Я не знаю, и Гильом сказал, что не помнит. Когда-то мы целый год провели в Турине, так что можно сказать, что я из Турина.
– А что вы делали там? – снова спросила Розали, с улыбкой глядя, как Мирель неопределенно пожимает плечами.
– Все, мадемуазель. Я все умею делать. – Мирель улыбнулась им обоим улыбкой счастливого, довольного жизнью человека и снова принялась смотреть в окно.
– Я и не сомневалась в этом, – тихо сказала Розали Рэнду, и он согласно кивнул.
– Она нравится мне, если ты довольна ею, любовь моя.
Слова эти были сказаны им машинально, почти случайно, но они нашли отклик в восприимчивой душе Розали. "Любовь моя"… Однажды он уже обращался к ней так в порыве страсти, слова эти проникали в нее, как нежнейшая ласка, и она тихонько устроилась, положа голову на плечо Рэнда, радуясь этой тихой близости… А экипаж между тем все катил вдоль синего простора Луары, Насколько проще и легче было бы жить, полюби она какого-нибудь доброго простого человека – служащего банка, пекаря или портного, кого-то, чьи поцелуи были бы только приятными, а не опустошающими, кто просил бы, а не требовал, кто выглядел бы всего лишь мило, а не вызывающе-чувственно и страстно. Она никогда не знала бы всех этих проблем и тревог, связанных с любовью Рэнда Беркли.
Ах, если бы она встретилась с человеком, который сделал бы ее жизнь спокойной, а не тревожной и тягостной, бурной и мучительно-сладкой!
Да, Рэнд был тем, о ком она когда-то мечтала, но как ошибалась она тогда, как неверно представляла себе подлинное счастье!
Она стала думать о замке д'Анжу, куда они скоро должны были приехать. Где-то в глубине ее сознания теплилась надежда, что, увидев замок, она, может быть, лучше поймет прошлое Рэнда, узнает все об Элен, услышит все недавние и давно забытые истории прежних его обитателей.
Она не представляла, как к ней теперь относится Рэнд, но, даст Бог, там, в замке, она сумеет понять это.
Чем ближе подъезжали они к замку д'Анжу, тем плодороднее становилась земля. Чуть размытая дорога уходила в сторону, прочь от синего течения Луары. Вдали виднелись темные очертания старого замка, и Рэнд взволнованно произнес:
– Вот мы и приехали.
Мирель тихонько вскрикнула и тут же припала к окну, восторженно глядя на замок.
Громадные стены и цилиндрические башни окружали его, их опоясывал неглубокий ров, наполовину заполненный водой, с перекинутым через него мостом, который теперь был просто красивой декорацией, а не оборонительным сооружением.
Пышные бледные розы росли по краю высоких стен, покрытых цветущим плющом.
– Как много башен! – сказала Розали, когда они подъехали ближе. – Сколько их?
– Восемь.
Экипаж остановился у ворот. Качнувшись и снова откинувшись на обитое бархатом сиденье, Мирель все не отрывалась от окна.
– Мадемуазель, посмотрите, какие ворота! – воскликнула она, и Розали наклонилась вперед, нечаянно коснувшись руки Рэнда. Оба на мгновение замерли. Желание грозно и неумолимо снова вспыхнуло в крови Рэнда. Он вдохнул всей грудью, безудержно стремясь к Розали, вспоминая податливую гибкость ее тела в минуты их близости.
Розали почувствовала, как все в ней напряглось в страстном порыве. Сердце забилось быстро и тяжело. С пылающими от смущения щеками она, ничего не видя, взглянула в окно.
– Посмотреть на что, Мирель? – спросила она чуть слышно.
– На фамильный герб д'Анжу, – в волнении ответила девушка. – Вон там, видите, юноша держит щит.., и розу.
– Розу? – переспросила Розали, чувствуя неловкость от настойчивого взгляда Рэнда. – Но ведь это знак королевской власти.
– Да, д'Анжу связаны кровным родством с членами королевской фамилии, – намеренно небрежно произнес Рэнд. – Хотя и в достаточно отдаленном прошлом. В двенадцатом веке Готфрид д'Анжу женился на дочери Генриха I, а позднее их сын стал Генрихом II. В 1400 году дочь Рене д'Анжу вышла замуж…
Рассказ Рэнда отвлек Розали, и она с облегчением заметила, что напряжение исчезло.
– Непонятно, – прервала она Рэнда, – как женитьба на отпрысках Генриха дала право д'Анжу включить розу в свой фамильный герб?
Взгляд Рэнда встретился со взглядом ее голубых глаз, быстро скользнул по прихотливому изгибу чувственных губ, и вдруг он понял, что забыл все, что хотел сказать. Он даже не подозревал, что можно так мучиться и жаждать успокоительной неги женской плоти, ее тепла и ласки. Сделав над собой усилие, он продолжал;
– Роза была выиграна в сражении в пятнадцатом веке.
Филипп д'Анжу нанес поражение двум влиятельным родам в борьбе за британский трон. Вскоре после окончания битвы он женился на шестнадцатилетней английской девушке, ее имя было Розамунда, но он называл ее "моя Роза".
Экипаж между тем въехал через массивные ворота на внутреннюю дорогу, ведущую к замку.
– А что изображено на гербе Беркли? – спросила Розали.
– Три символа: щит, волк и береза. Между прочим, Рэнделл – традиционное имя в роду Беркли, которое давалось всем старшим сыновьям, наследникам состояния, оно значит – "щит – волк"… Воин, носящий этот символ, непобедим в сражении.
Посмотрев на Розали, Рэнд многозначительно произнес:
– Беркли обычно уверены, что получат все, за что бьются.
– Пока самонадеянность не приведет их к полному поражению, – проговорила Розали, и Рэнд громко расхохотался.
– Но такого не случалось ни разу за несколько столетий!
Замок д'Анжу оказался одним из самых удивительных мест, которые Розали когда-либо видела. Старая часть его состояла из крепости, мощных высоких башен и строгих стен. Поодаль, в стороне от каменной громады, находилась более современная часть поместья, построенная в католическом стиле, утонченная, с высокими зубчатыми стенами, конусообразными башенками и изящными овальными окнами.
Поместье располагалось среди обширных садов и почти дикого леса с прудами, зарослями роз, азалий, рододендронов и хризантем.
– О, как здесь красиво! – воскликнула Розали, и Рэнд иронически заметил:
– Это единственное, что сохранилось от рода д'Анжу.
Не осталось ни одного наследника по мужской линии.
– Здесь все дышит.., чем? Грацией? Рыцарством? – Розали не находила точных слов.
– Застенчивая пышность, – насмешливо проговорил Рэнд. Розали, удивленно взглянув на него, снова обратила взор на великолепный замок.
Посыпанная гравием дорога пересекала вторые ворота, огибала небольшой искусственный пруд и наконец выходила к замку.
