Ренат вышел из укрытия, бегом поднялся на крыльцо, откуда только что спустилась вдова Краснова, и скользнул в стеклянный холл, куда выходили две двери. Ренат безошибочно определил, какой кабинет посетила Мадлена, и потянул ее на себя.
– Вам назначено? – подняла голову дама в зеленом халате и шапочке.
Запах восточных пряностей, которыми благоухала вдова, не успел выветриться, и Ренат удовлетворенно кивнул.
– Я по личному вопросу, – сказал он, стоя на пороге.
В дверном замке изнутри торчал ключ. Ренат повернул его, вытащил и сунул в карман. Глаза врачихи округлились, на лбу образовалась суровая складка.
– Что вы себе позволяете? Я закричу!
– Не стоит, – холодно процедил он. – Будьте благоразумны, и я не причиню вам вреда.
Врачиху пугало его отекшее лицо и красные глаза.
– Кто вы… такой? – запинаясь, выговорила она.
Ренат опустился на стул, где несколько минут назад сидела Мадлена, и тихо сказал:
– Женщина, которая только что была у вас, моя жена.
Врачиха хотела указать наглецу на дверь, но вспомнила, что та заперта. А чего ожидать от незнакомца, неизвестно. Похоже, он настроен решительно.
– Я имею право знать, какой диагноз вы ей поставили, – с нажимом заявил Ренат.
– Мы… не ставим диагнозов… мы берем анализы и… даем заключение…
Губы врачихи онемели, язык едва ворочался. В отличие от многих людей, она легко поддалась гипнотическому воздействию. Ренат даже особо не напрягался.
– Какие анализы у моей жены?
– Хо… хорошие…
– Подробнее! – приказал он.
– Вирус иммунодефицита не обнаружен…
Ренат с трудом скрыл удивление. Мадлена сдавала кровь на ВИЧ? Чего вдруг она решила провериться?
Мысли вихрем закружились в его голове. Краснов был болен и скрывал это от жены? Вот и мотив для самоубийства! Но… как же Варя? Любовник мог заразить ее. Впрочем, девушка уверяла, что не допускала близости….
В уме Рената выстроилась логическая цепочка: Краснов узнает о своей болезни, кается жене… и пускает себе пулю в висок; Мадлена и ее отец, с которым она поделилась болью, обвиняют во всем Варю. Мол, это от нее неверный муж подхватил вирус. И понеслось!.. Тогда мотив для мести приобретает новое веское обоснование. Мадлена в страхе бросается сдавать анализы, и, ожидая приговора, расправляется со всеми участниками этой душераздирающей драмы. Не исключено, что она приходила в номер к Краснову перед его смертью. Прощаться?.. Или высказать все, что наболело?..
Вернер презирал логику. Но в данном случае Ренат руководствовался именно ею. Он рассуждал, как детектив, а не как мистик.
– Дайте мне копию заключения, – потребовал он у обмякшей и безвольной врачихи.
– Я… все удалила…
– Черт! – Ренат разочаровано вздохнул, извинился, открыл дверь, оставил ключ в замке, как было, и вышел.
Женщина просидела в оцепенении еще пару минут. Наконец, к ней вернулся контроль над собой. Она силилась вспомнить, чего от нее добивался мужчина со странным лицом, но так и не смогла…
* * *
После больницы Мадлена поехала в церковь – молиться и ставить свечки. Южин поджидал ее в машине, изнывая от голода. Он не успел позавтракать и мечтал о чашке горячего кофе и бутербродах.
«Перевалов меня не похвалит, – размышлял он, наблюдая, как в открытые двери храма входят и выходят прихожане. – Вместо того чтобы искать Варвару Бернацкую, я слежу за его дочерью».
Смерть Аверкина заставила его изменить тактику. По идее, любовница Краснова сейчас должна затаиться, быть тише воды, ниже травы. Какой ей резон убивать бывших поклонников?
«Так их никто и не убивал, – возражал себе Южин. – Они сами расстались с жизнью, по собственной инициативе».
Чутье оперативника со стажем подсказывало ему, что в этих смертях не все чисто. Версия самоубийства во всех трех случаях вроде бы нашла подтверждение, но в голове Южина царила неразбериха. Пакетик с наркотиком, которого нанюхался рок-музыкант, был помечен изображением летучей мыши. Это был логотип ночного клуба с одноименным названием.
Южин съездил туда и выяснил кое-что интересное. На заре своей карьеры покойный Аверкин выступал в «Летучей мыши» и, ностальгируя по прошлому, время от времени посещал это заведение. Накануне своей кончины он именно там встречался с Мадленой Красновой. Она женщина яркая, заметная… официанты ее запомнили. Да и сам Аверкин – фигура колоритная. Эта пара привлекала внимание.
Южину рассказали, что музыкант и дама в трауре долго беседовали, и показали кадры с установленной в зале видеокамеры. Правда, это ничего не доказывает, но… наводит на размышления.
Логотип клуба лепили всюду, где только можно. Он красовался на стенах, на посуде, на салфетках, на полотенцах и на прочих мелочах, которыми пользуются посетители.
Южин показал менеджеру «Летучей мыши» фото пакетика, сделанное им в квартире Аверкина, и тот уверенно кивнул головой.
– Наша марка. Мы в такие пакетики фасуем сахар и подаем к кофе и чаю.
– Сахар? – переспросил сыщик.
– Ну да. Как бы имитация наркоты, – улыбнулся менеджер. – Белый порошок в пакетике. Публика в восторге! А на самом деле это просто сахар.
– Ты меня разводишь?
– Хотите, я позову официантов? Они подтвердят.
– Белый порошок можно насыпать любой, – возразил Южин. – И под видом сахара подавать доверенным завсегдатаям. Аверкин был у вас своим, верно?
– Я слышал, он умер от передоза… Весь клуб об этом гудит. Но наше заведение наркотой не торгует.
– Будешь юлить, я вам такой шмон организую, мало не покажется! – пригрозил сыщик. – Закроется с треском ваша лавочка. Усек?
– Я за других не отвечаю, – смешался менеджер. – Если кто-то и приносит порошок, то без моего ведома. Не обыскивать же каждого!.. Наши клиенты такого терпеть не будут. Поднимут скандал, и кто будет крайним?.. Я не хочу, чтобы меня уволили.
«Даже если Аверкин взял наркотик в клубе, то никто не вынуждал его принимать смертельную дозу, – подумал Южин. – Или все-таки вынудил? Кто и как может заставить взрослого мужика убить себя? Хотя… музыкант был пьян в стельку и ни черта не соображал».
На Аверкина, судя по словам ребят из его группы, время от времени накатывал депресняк. Для людей его круга это скорее норма, чем исключение. Иногда фронт-мэн уходил в запой, иногда ограничивался мужской пирушкой или кутежом с девочками. Все, кто близко знал Аверкина, в один голос твердили, что знакомство с Варей Бернацкой повлияло на него самым благоприятным образом. Он перестал злоупотреблять травкой, почти завязал с выпивкой, написал кучу хитов. Но потом между ним и красавицей какая-то кошка пробежала.
