– Хм! – хмыкнул Иванов. – Ну, я не скажу, что это какая-то ересь – у нас на северах тоже такой обычай есть.
– Хорны считают, что первое, что должен увидеть человек в подобной ситуации, – это женское лицо. Там у них целая куча суеверий по данному вопросу – начмед только рукой махнул, так ему все уши прожужжали. Девчонки эти ему весь госпиталь уже отдраили начисто и вовсю дальше там шурудят.
– Небось, – усмехнулся каперанг, – ещё и лицо это должно быть миловидным? Они там, случаем, кастинг на эту тему не устроили?
– Кроме смеха – устроили. И выбирали очень придирчиво. У хорнов, оказывается, есть какая-то легенда… или предание… вот такой случай именно там и упоминается.
– В смысле – случай?
– Спасение рядового матроса офицером. Надо сказать, что легенда эта весьма вайнами не одобрялась – тех, кто её рассказывал, могли взгреть чрезвычайно жестоко.
– Да уж… – покачал головою командир «Грома». – Сколько ещё подобных коллизий может тут возникнуть? Кабы знать… Но вот вопрос эвакуации наших людей – это надобно тщательно отработать! В этот раз повезло! А в следующий?
22
Первое, что я увидел – белый потолок.
Не темное дождливое небо.
И озноб больше меня не донимал – напротив, было даже жарковато. Скосив глаза влево, понимаю причину – из-под одеяла выглядывает чья-то голова. Длинные волосы не оставляют никаких сомнений – это женщина.
Хм… и кто бы это мог быть?
У Леи волосы светлые, у Ленки каштановые – а тут иссиня-черные.
Справа кто-то шевельнулся – и там обнаружилась… вторая голова, и тоже женская, судя по длине волос.
Так…
Куда это я попал? На райские кущи не похоже – там женщин быть не должно. И на какую-нибудь Валгаллу – тоже, там антураж мало напоминает больничную палату. Ну, во всяком случае, так принято считать…
На адское пекло – тем более.
Решёток на окнах нет – не тюрьма?
И вооружённого часового рядышком не наблюдаю.
Быстрый взгляд по сторонам – ага!
Монитор стандартного контрольного блока – наш, вон даже маркировка слева внизу видна. Отечественный. Бегут по экрану какие-то цифры и кривульки. Работает техника – не муляж.
Стало быть, я не у вайнов – уже хорошо.
Однако же надо как-то вставать… и аккуратно вылезти из-под одеяла, чтобы ненароком не разбудить этих… кого? Медсестёр?
Что-то я не припоминаю примера подобного ухода…
Ладно, фиг с ними, попробую для начала на бок повернуться…
Ага… повернулся один такой! Как мне стрельнуло в спине – так света белого не взвидел! Крякнув от неожиданности, валюсь назад.
Тотчас же обе головы почти синхронно поворачиваются в мою сторону. Разбудил-таки!
А в следующую секунду все меняется. Одна из девиц выныривает из-под одеяла, быстро накидывает халат (однако…) и молниеносно исчезает за дверью.
А вторая наклоняется надо мной.
– Вам рано ещё двигаться! – ложится мне на плечо узкая ладошка. – Если что нужно – скажите, мы всё сделаем!
Ты б хоть оделась для начала, что ли…
Впрочем, она тоже это быстро просекает. Момент – и она закуталась в белый халат медсестры. Не перестав, между прочим, быть при этом весьма миловидной.
– Мне бы сесть…
Теплые и миниатюрные, но неожиданно сильные ручки помогают мне принять полусидячее положение, под спину подпихивают подушки – готово!
– Неплохо это у тебя получается, – одобрительно киваю в знак благодарности. – А я ведь достаточно габаритный мужик!
– Мы в своё время вдвоём шпалы укладывали… С вами всё намного легче, – потупясь, отвечает девица.
Офигеть, какое лестное сравнение… со шпалой! Ну, хоть чурбаном не обозвали – уже хорошо.
Шпалоукладчица… понятно. Из шахтных обитателей, стало быть.
– Ты из клана «Летящих по ветру»?
– Да, мой господин!
– А что вы тут…
Девушка усаживается рядом, складывает руки на коленях и начинает рассказывать.
Мм-да… а я и не в курсе относительно некоторых местных суеверий… Блин! Надеюсь, другие столь же экзотические обычаи тут не в ходу?
Но закончить разговор нам не дали.
Распахнулись двери, и в палате появился главврач – подполковник Вашутин. Мощный и суровый дядька, чем-то сильно напоминавший пресловутого Карабаса-Барабаса, только безбородого. Вместе с ним появилась и первая девушка. А следом топало ещё человек пять в белых халатах – целый консилиум.
– Ага! – зловеще хмыкает подполковник. – Мы тут за его жизнь переживаем, а он с девицами заигрывает!
– Так…
– Всё – молчим! – поднимает палец главврач. – А ну-ка, больной, повернитесь…
И началось…
По итогам руко-ноговерчения и разглядывания меня с помощью всевозможной медтехники Вашутин выносит приговор:
– Две недели постельного режима – без обсуждения! Ходить только по коридору и в сопровождении… – он оглядывается на бывших шпалоукладчиц, – медперсонала! А потом посмотрим…
А вот про посетителей он позабыл…
И первым же, кто буквально просочился сквозь стены и двери, оказался наш «молчи-молчи». Ну… ему, пожалуй, это просто по должности положено… так что я ничуть и не удивился.
Он только глянул на моих «медсестер», и их словно ветром вынесло за дверь – поняли!
– Ну что… – пододвигает он к себе столик на колёсиках (на нем обычно всякие лекарства раскладывают), – поговорим?
Он теперь приходит каждый день. Мы беседуем – именно так можно охарактеризовать наше общение. Надо отдать должное собеседнику: он ничуть на меня не давит, не досаждает назойливыми вопросами, да и вообще, ведёт себя очень аккуратно. Но память у мужика… это что-то!
А в остальное время я отдыхаю или прогуливаюсь по коридору. Иногда – так и по улице! Мои «медсёстры» – их почти полтора десятка, постоянно меняясь, сопровождают меня повсюду. Вот уж не подозревал, что в нашем клане столько миловидных девушек! Кстати, по их поводу ко мне уже подкатывался заместитель главврача. Мол, не буду ли я против того, чтобы оставить оных девиц в штате госпиталя?
Да я-то – с милой душой! А они? Их спросил кто-нибудь?
Как выяснилось, нет. Все девушки притопали сюда одномоментно, чем в своё время вызвали тут немалый переполох. Ибо подобных визитов здесь раньше никто не припоминал.
Но явившийся вместе с ними Ма Той всё подробно растолковал. Мол, девушки добровольно вызвались помочь врачам. И готовы выполнять любую работу, лишь бы двое из них постоянно находились в моей палате, неотлучно наблюдая за мной.
