Вил, казалось, насторожился, услышав это, но Мкен уже принял решение.
В голографе над панелью кресла Мкена появилось лицо пилота «Мстительной живучести».
– Ваше высокопреосвященство! Мы начинаем вход в гиперпространство. Всем пассажирам и экипажу рекомендуется занять свои места.
– Хорошо, капитан. Я сейчас же займу свое место. – Он посмотрел на спутников. – Вы слышали. Всем занять свои места! Мы на пути в Джанджур-Кум.
Как же давно это было – более тысячи солнечных циклов прошло с того времени, когда те сан’шайуум, что были наследниками реформистов, ходили по родной планете.
Трехпалая рука дрожала, когда он выстучал команду на подлокотнике и двинулся к своему месту. Истинный дом его сородичей. И он его увидит.
С большой вероятностью он не вернется живым…
Но может быть, оно того стоило.
Глава 6
Корабль Ковенанта «Мстительная живучесть»
Орбита Джанджур-Кума
850 г. до н. э.
Век Единения
Планета лежала под Мкеном. Кружились облака вокруг гигантского кратера – огромного голубого моря, известного как Великий Апофей; темно-зеленая растительность покрывала бóльшую часть главного континента; другие регионы отличались более неровной поверхностью. Мкен узнал несколько мест по изучениям старых голограмм. А это, кажется, Зелфисс, где легендарная крепость Грандиум, под которую сделали подкоп стоики, рухнула в море. Кратер же когда-то был местом стоянки Дредноута, частично погруженного под поверхность Апофея. Но теперь море стало местом старта великого корабля; шрамом, где реформисты оторвали от планеты немалую ее часть, когда корабль-гора взмыл в небо к звездам.
Планета, лежавшая внизу, называлась Джанджур-Кум.
Отчасти планета кишела жизнью – здесь была вода, росли растения, горели огни. Другие участки казались безнадежно скалистыми. Мкен полагал, что эти районы несут на себе следы гнева Предтеч, – он нашел древний текст, в котором говорилось о наказании планеты, на которой жили его сородичи, за восстание против богов. Однако большинство теперь придерживалось мнения, что эта история – миф, призванный поселить страх в непокорных и объяснить превратности, которые претерпела планета. Но возможно ли подобное? Неужели святые, создатели пути к великому странствию, настолько возненавидели его народ за грехи, что выжгли наиболее населенные районы планеты?
Как можно идти путем, проложенным такими провидцами? Может ли огонь наказания быть проявлением священного света космоса?
Возможно, и так. Огни разрушения были повсюду. Кара уничтожала целые виды; приходили и уходили засухи, на обитаемые планеты падали астероиды-убийцы.
Известно было и о выгорании солнц.
И в самом деле, звезда в центре системы – солнце, которое обогревало Джанджур-Кум в течение миллиардов солнечных циклов, – считалась особенно неустойчивой. Некоторые сан’шайуумские астрономы мрачно прогнозировали, что скоро наступит конец…
Но великое странствие обещало трансцендентность, бегство от неумолимой стрелы времени, от бесконечной эрозии, называемой энтропией. Если великое странствие было реальностью…
Конечно же было! Либо так, либо Ковенант, путь – вся жизнь Мкена – все становилось бессмысленным.
Возможно, отыскав просвещающее видение священного пути – если этот реликт и в самом деле там, где указал Безупречное Благоухание, – он обретет ясность ви`дения. Этот реликт определенно будет светом вдохновения – такие слухи ходили о нем.
Но его глубоко тронул вид Джанджур-Кума. Он смотрел на планету и думал: «Вот мать, которой я никогда не знал. Это моя истинная родословная. Здесь мой единоутробный народ. Миллион солнечных циклов и бо`льшая часть сан’шайуумской истории протекли здесь. Здесь сан’шайуум вышли из моря, здесь они начали фермерствовать, строить, создавать цивилизацию. Здесь они проливали кровь, борясь друг с другом за власть».
Почва Джанджур-Кума пропиталась кровью предков Мкена. Более тысячелетия назад реформистская семья Мкена бежала из этого мира – скакнула на Дредноуте к звездам.
И теперь, впервые в жизни глядя на свою планету, Мкен чувствовал, как у него щемит сердце, а такого не случалось уже много циклов. Эмоции накатывали из глубины его «я», из тех самых клеток, что являются генетической основой его существа. Джанджур-Кум! Ему хотелось кричать, плакать от ощущения величия и боли.
Но крик остался нерожденным. Мкен должен был сохранять суровость. Оставаться пророком внутреннего убеждения.
– Вы, кажется, погрузились в глубокие размышления, ваше высокопреосвященство, – сказал кто-то у его локтя. – Мне не хочется тревожить вас, но…
Мкен, вздрогнув, развернул кресло и увидел Вервума Л’косура, капитана и пилота корабля в антигравитационном кресле, – он смотрел на Мкена большими насмешливыми темными глазами. Мкена поразило, что Вервум ничуть не боится пророка внутреннего убеждения. И Мкен тут же заподозрил, что Вервум подослан Р’Нохом, что он как минимум шпион министра упреждающей безопасности. Не исключалось, что Вервум даже агент этого министерства, – наверняка Р’Нох набирал кадры для своего нового владения.
Кресло Вервума украшали голограммы военной руки Ковенанта, похожие на бахрому цветного света, и на нем была форменная мантия, усыпанная звездами, символизирующими системы, на которых он побывал.
– Я вижу, вы служили на планете Синего и Красного, как и я, – заметил Мкен, пытавшийся вновь обрести уверенность. – Вы там были на Дредноуте?
– Я находился на планете, охранял команду извлечения реликтов, ваше высокопреосвященство.
– Вот как… Вы с соратниками неплохо поработали.
– Основная нагрузка пришлась на Стражей. Я сожалею, что этот предатель Усса ‘Кселлус ушел из вашей сети, ваше высокопреосвященство.
Занятно, как Вервум сформулировал это. «Из вашей сети». Возложил вину на плечи Мкена.
Да, он, скорее всего, агент Р’Ноха.
Мкен сделал заметку на память: опасаться предательства со стороны капитана.
Не мог ли Р’Нох задумать такую комбинацию: позволить пророку внутреннего убеждения сделать работу, а потом устранить его, оставить мертвое тело на Джанджур-Куме, чтобы не нужно было поздравлять с успешным завершением миссии?
Если так, то Р’Нох возлагал на миссию слишком большие надежды. Мкен сам сомневался в ее успехе. На планете внизу было слишком много непредсказуемого, слишком много стоиков. Стоиков и реформистов разделяла слишком кровавая история.
А если миссия увенчается успехом, то предположения Р’Ноха насчет пророка внутреннего убеждения заходят слишком далеко – Мкен не настолько глуп, чтобы позволить заколоть себя ударом ножа в спину.
«Ох, нелегко тебе придется, Р’Нох».
– Капитан, вы мониторили передачи с Джанджур-Кума?
