«Лекарство. Для нее оно опоздало. Опоздало…»
Хриплым голосом он продолжил:
– Теперь те, кого мы изолировали, пошли на поправку. Протеиновый синтезатор отремонтирован, он безопасен. И Кверспа ‘Тел под контролем Несокрушимого Уклона уже сейчас улучшает антитоксин, который должен лечить Кровавый недуг в будущем.
Новый всплеск одобрительных выкриков.
Он еще раз поднял руки, призывая к тишине.
– А теперь все должны отправиться в назначенные вам станции стабильности. Несокрушимый Уклон покажет вам кое-что чудесное. Колония вскоре будет трансформирована, она примет первоначальный вид, который сконструировали для нее солнце и луна Предтеч. Смотрите и удивляйтесь – мы живем в славные времена!
Сиденья в центре управления первичной секции торчали из пола, уже разложенные и с ремнями крепления. Бал’Тол сидел в центре небольшой комнаты, справа и слева от него расположились Зо Рескен и Ц’тенз. За его спиной устроился В’орник вместе с Кверспой ‘Телом, Г’ториком и Тулом. Над ними парил Несокрушимый Уклон.
– Я почти готов, – сказал конструкт. – Заканчиваю расчеты.
– Зо, что вы собираетесь делать? – спросил Г’торик. – Я имею в виду, когда это закончится?
Бал’Тол с любопытством оглянулся на сан’шайуум. Он почти привык к этому странному инопланетному существу.
– Что я буду делать? – сказал Зо Рескен. – У меня нет дома. Но что у меня есть здесь? Сокровищница, великолепное хранилище туманной истории Предтеч. Кто знает, какие еще тайны ждут своего открытия? Если мне будет позволено, я останусь здесь.
– Что мы увидим, кайдон? – спросил Ц’тенз.
Он почти оправился от последствий пребывания в руках сторонников ‘Кинсы, но все еще выглядел немного осоловелым.
– Смотри, – ответил Бал’Тол.
Над ними появилась голограмма, спроецированная Несокрушимым Уклоном. На голограмме они увидели первичную секцию колонии, двигающуюся в пространстве. Изображение передавалось так, как если бы его воспринимало Око-разведчик, отправленное на некоторое расстояние от колонии.
Они все почувствовали толчок, их секция колонии заскрипела и заурчала. Из стен разнесся рокот… и голограмма показала, что первичная секция двигается и в одном ее конце засветились антигравитационные двигатели.
Потом появилась другая секция, она, избегая астероидов, неумолимо надвигалась на первичную.
– Кайдон! – вскрикнул В’орник. – Они столкнутся!
– Доверься посланнику богов, – сказал Бал’Тол, хотя и сам забеспокоился.
Неужели система сработает? Ведь столько лет прошло!
Может быть, все это ужасная ошибка и они становятся свидетелями и участниками катастрофы…
Потом они увидели, как седьмая секция подсоединилась к первичной, словно сработал некий точный замок после выверенного кистевого движения гигантской невидимой руки, и колония вокруг них завибрировала в унисон с интерфейсом.
Бал’Тол вспомнил, что должен дышать.
Появилась еще одна секция…
Подсоединение каждой следующей было чревато опасностью. Если хоть одну перекосит, последует катастрофа. Ну почему он не отказался от этой затеи?
У него мозги затуманило от успехов, от обещаний новой эры. Но теперь…
Еще одна секция аккуратно, со щелчком встала на место.
Это происходило снова и снова. Начала вырисовываться окончательная форма. Кривая, часть окружности.
Процесс занял довольно длительное время. Бал’Тол еще не оправился от ранения, и к тому времени, когда на место встала последняя секция, его незажившая рана пульсировала.
Но все вернулось на свои места, как и планировали Предтечи: все соединилось в одну круговую структуру. Те части, которые делали ее полной шарообразной фигурой, давно исчезли, взорвались.
Но разломанный круг снова стал цельным. Уссанисты могли легко переходить из одной секции в другую по стабилизированной колонии, снова живой и единой.
– Именем великих, – пробормотал Зо Рескен, глядя на голографическое изображение соединенных секций. – Это похоже на…
– Похоже, – подтвердил Г’торик.
– Только меньше, – сказал Зо. – Оно не такое же, но… теперь, когда все части соединились… оно похоже на священное кольцо.
Бал’Тол чувствовал воодушевление и грусть одновременно. Все это время он предполагал, что и сам вернется на родную планету, на Сангхелиос. Он мечтал о том, что завершит этот круг: потомок легендарного Уссы ‘Кселлуса с триумфом вернется на Сангхелиос.
Но он был кайдоном. Если его сородичи решат остаться – а многие уже так и решили, – то и он должен оставаться с ними. В конечном счете от вождя ждут жертв.
Самопожертвование почетно.
Может быть, в один прекрасный день он посетит Сангхелиос. Но сейчас он останется там, где жили его предки, его отец.
Он чуть ли не слышал голос Уссы ‘Кселлуса. «Позаботься о моих сородичах, Бал’Тол. В тебе течет моя кровь. Ты тоже ‘Кселлус».
Бал’Тол вздохнул. Он останется здесь, в цельном кольце Убежища, – может быть, останется навсегда.
Эпилог
Сангхелиос
2553 г. н. э.
Горы к северу от Золама
Другой Век, еще не получивший названия
Д’еро ‘С’буд на сей раз казался чуть ли не веселым.
– И смотри-ка, Кселк, – ты видишь? Это храм Расколотого неба. Одно из многих сооружений Предтеч все еще стоит в Золаме.
На самом деле Кселк мог видеть только слабое сияние вдали под горами. Но он много раз слышал про Золам от Д’еро, который теперь говорил с Кселком на окраине Золама.
– Ты мне покажешь когда-нибудь Золам, Д’еро?
– Да. Если… – Он оскалил жвалы, показывая по-сангхейлийски, что сердит. – Я должен был сказать «когда». Когда нам будет безопасно отправиться туда. Там все еще напряженно, война не исключается. Остались еще такие, которые держатся за прошлое безумие, бормочут про великое странствие. Тут еще столько глупости. Правда, дураков можно найти в любом виде повсюду в мире.
Г’торик и Ц’тенз присоединились к ним на древней башне, построенной на краю утеса. Они долго смотрели в тишине на те участки Сангхелиоса, которые были видны отсюда. Эти просторы казались Кселку немыслимо громадными. Пока он не оказался здесь, ему даже в голову не приходило, насколько мало Убежище.
Но он всегда обращал свои мечты вовне, в космос, к звездам. Бесконечные возможности. И одна из них воплотилась – быть здесь, на родной планете.
Он вытянул руки, наслаждаясь потрясающей смесью чуждости и знакомости. Он наконец приспособился к местной гравитации, к воздуху, свеже´е которого никогда не вдыхал.
