– Было настоящим безумием заставлять актеров разыграть сцену убийства его отца в присутствии самого Клавдия. Что это за месть? – прошептала я, не в силах скрыть глубокое отчаяние.
– Насилие противно его натуре, он добр и склонен к размышлениям, – произнес Горацио мне в самое ухо. – Он хочет отомстить, но все же противится мести.
Пока мы с Горацио беседовали, как близкие друзья, новый страх проник в мои мысли. В эту ночь Гамлет выдал, посредством этой пьесы, что ему известно о преступлении Клавдия. Кристиана предупредила меня насчет гнева короля и его подозрений. А Клавдий повел себя, как человек, опасающийся за свою жизнь. Он знает о моих близких отношениях с Гамлетом. А если король заподозрит, что Гамлет рассказал о преступлении короля Горацио и мне?
Я встретилась взглядом с Горацио и поняла, что его мысли текут в том же направлении. Он сейчас же отстранился от меня и вытянул руку, чтобы не дать мне заговорить.
– Игра Гамлета подвергает нас смертельной опасности, – сказал он. – Вы не должны показывать, что вы мой друг, сделайте вид, что мы не знакомы. Поэтому – уходите.
Глава 23
После того, как пьеса Гамлета была прервана и зрители разошлись, встревоженные и перешептывающиеся, вечер стал еще более неприятным. Сырой ветер разносил туман по всем залам и палатам замка, свистел в крепостных стенах, его стоны напоминали далекие вопли. Факелы мигали и гасли, пока темнота не воцарилась и внутри Эльсинора, и за его стенами.
Сон долго ускользал от меня. В конце концов, я поднялась с постели, чтобы приготовить себе успокоительное питье. Я прошла по галерее королевы, где висели темные, безмолвные гобелены, рассказывающие без слов свои истории. Пройдя галерею, я вышла на лестницу в башне, которая вела в аптеку. У меня возникло ощущение, что там таится какое-то зло, и по коже забегали мурашки, словно ко мне прикасались злобные духи. На верхней площадке лестницы я замерла. Ко мне приближалась темная фигура в черном. По походке я узнала отца.
Держа в одной руке свечу, он пытался другой наощупь вставить ключ в замочную скважину, потом открыл дверь, ведущую в покои короля. Этой дверью пользовались Клавдий, а до него король Гамлет, чтобы тайно входить в покои Гертруды и покидать их. Мой отец не запер за собой дверь, я проскользнула в нее и следом за ним прошла бесшумными шагами через туалетную комнату в спальню. Широкая королевская кровать с откинутыми занавесями, похожими на крылья гигантской птицы, которая собирается схватить добычу, была пуста. Несомненно, Клавдий надежно укрылся в безопасной, ярко освещенной комнате, под охраной своих стражников.
Мне очень хотелось знать, какое дело привело сюда моего отца. Он поднял свечу, тени от ее пламени дрожали, потому что рука его тряслась. Другим ключом Полоний отпер дверцу высокого шкафчика возле кровати короля. Я подкралась ближе и спряталась за занавесом кровати. Казалось, отец что-то ищет. Свет играл на содержимом шкафчика, в нем хранились книги и ящички, камни, резные статуэтки и другие редкости. Потом я увидела в углу на верхней полке маленький стеклянный флакон, лежащий на боку. На этикетке был изображен череп, остатки красного воска окружали вскрытую пробку. Ее размер, форма и прочие мелкие детали напоминали те флаконы с ядом, которые я раньше видела в шкафу у Мектильды. Я вспомнила слова Элноры, сказанные тогда: «Отвернись, чтобы не искушать зло». Должна ли я отвернуться и забыть это зрелище? Или выйти и удовлетворить свое любопытство? «Нет, отвернись от зла!»
Должно быть, я произнесла это вслух, так как отец резко обернулся и упал на открытый шкафчик. Со стуком повалились книги, и коробки с треском попадали вокруг него.
– Чей это дух? Кто идет? – спросил он дрожащим голосом.
Выпустив из рук занавес, и быстро выйдя из тени на слабый свет свечи, я протянула руку к флакону. Прикоснулась к нему кончиками пальцев. Привстала на цыпочки и сомкнула вокруг него ладонь. И повернулась к отцу, лицо которого выражало тревогу и недоумение.
– Ты это ищешь? – спросила я, раскрывая ладонь.
– Отдай его мне, детка! Его нужно уничтожить.
– Нет, я должна отдать его Гамлету, так как он служит доказательством, что призрак сказал правду. – Я подняла флакон к мигающему огоньку свечи и увидела, что он наполовину пуст.
– Что за чепуху ты говоришь?
– Не чепуху, а правду. Клавдий убийца.
Отец схватил меня за запястье, флакон выпал из моей руки и исчез в темноте.
– Нет! – воскликнула я, падая на колени и тщетно шаря по полу в поисках флакона.
Тут дальняя дверь комнаты распахнулась, и в комнату шагнул один из стражников, с кубком эля в руке и с мечом у пояса. Несмотря на темноту, я узнала его, и когда свет лампы у него за спиной осветил безобразный шрам на щеке, я убедилась, что это действительно Эдмунд.
– Кто там? Назовите себя! – крикнул он пьяным голосом.
– Беги, дитя, спасайся быстрее! – прошептал отец, накрывая меня плащом.
– Это Полоний? А кто убегает? Стой! – прорычал Эдмунд и, пошатываясь, двинулся вперед.
Отцу не нужно было меня подгонять, я и сама бросилась бежать со всех ног, так быстро, как только можно было бежать в темноте. На бегу я увидела отца, который широко раскинул руки, чтобы преградить дорогу Эдмунду, одновременно многословно уверяя его, что он выполняет распоряжение короля.
Не знаю, правду ли он сказал. Я так и не узнала, что стало с флаконом, с этим доказательством злодеяний Клавдия, и я больше никогда не видела отца.
Глава 24
На следующее утро, в серый предрассветный час, мне приснился шумный, тревожный сон. Я открыла глаза и услышала рыдания и стук в дверь моей спальни. Ко мне ворвалась Элнора и крепко обняла меня.
– Нет, нет. Бедное дитя, она не должна этого слышать! – бормотала она, зажимая мне уши. Я стряхнула сон, и вырвалась из могучих объятий Элноры.
– Что случилось? Скажите мне! – потребовала я, борясь с нарастающим страхом, что Гамлет умер, убитый Клавдием.
Растрепанная Гертруда появилась в дверях, ломая руки и рыдая, а Кристиана старалась ее утешить. При виде Гертруды мои опасения превратились в уверенность.
– Что-то ужасное случилось с принцем Гамлетом! – быстро воскликнула я, позабыв о всякой сдержанности.
– Я должна сама с ней поговорить. Это было трагическое недоразумение! – воскликнула Гертруда, отталкивая в сторону Кристиану. – Гамлет пронзил шпагой шпалеру в моей комнате, заподозрив, что за ней прячется шпион. Увы, это был твой отец, и теперь, о! Теперь он мертв!
Все еще не окончательно проснувшись, я подумала, что это игра, шутка Гамлета.
– Мой отец? Мертв? Это правда? – тупо переспросила я, ничего не понимая.
– Гамлет лишь хотел меня защитить. Мой дорогой сын. Пожалей безумца! Бедная Офелия, прости его и прости меня!
