Беда еще и в том, что, пока не доберешься до хвоста фьорда, бежать особо некуда: стены скал пресекают все пути, а выискивать в них скрытые проходы или козьи тропы — время терять. Асвейг не торопилась уходить глубоко в лес. Так и заплутать несложно. Старалась идти так, чтобы видеть поблескивающие воды за частоколом древесных стволов.
Вскоре путь преградила речка, но сыскался и брод. Разувшись и шипя от обжигающего холода, что жалил ступни, Асвейг перебралась на другой берег в самом узком и мелком месте. Показалось, она ушла еще недостаточно далеко. Знающие люди быстро ее нагонят, а в поместье уже, верно, начали просыпаться. Или очнувшийся Гагар успел поднять Ингольва на ноги. Уж ему попадаться теперь — смерти подобно.
И Асвейг пыталась идти, не думая об отмеренных шагами милях и о том, сколько еще впереди. Нужно просто идти вперед.
Скоро моросящий дождь усилился и начал пробиваться сквозь дырявый полог ветвей. Чуть намокший плащ не показался большим неудобством, пока не разразился настоящий ливень: на несколько десятков шагов уже ничего не видать. Глаза заливало: худ совсем не помогал. Одежда стала неподъемной. Подол путался в щиколотках, а скользкие корни и обломки веток выворачивались из-под ног. Асвейг еще пыталась идти медленно, радуясь, что теперь хотя бы собаки не смогут взять ее след. Смыло напрочь. А после она начала замерзать. Хоть и ветра нет, а все ж холодно: капает с волос, и за шиворот уже заливаются ледяные струи.
Пришлось поворачивать вглубь леса и идти к горам. Авось там удастся переждать непогоду в каком гроте. Время уйдет, да силы сохранятся и хоть какое-то тепло. А уж из поместья за ней по такой пропасти не бросятся. В конце концов, велика ли ценность в рабыне, даже если и сгинет где в лесу? Но подсказывало чутье: не оставит ее Ингольв, попытается поймать хотя бы для того, чтобы наказать построже.
Невольно Асвейг снова и снова возвращалась мыслями к нему, суровому викингу, оставленному в поместье проклятию и спасению от многих бед, что могли бы ожидать, не стань Ингольв ее невольным покровителем. Она представляла, как он разозлится, когда узнает, как будут сотрясаться стены от его голоса — и время от времени малодушно хотелось повернуть назад, придумать что-то другое, чтобы спастись. Да, верно, уже поздно. И отступаться она не привыкла.
Неожиданно, словно из-под земли, вокруг выросли скалы, покрытые, будто шкурами, клочьями мха. На вид они казались совершенно неприступными и не таящими в себе ни единого ущелья, через которое можно было бы пройти. Асвейг остановилась, прислонившись к одному из невысоких утесов в попытке хоть немного укрыться от дождя: но тот не давал защиты, лишь отбирал последнее тепло.
Вдоль каменной стены Асвейг двинулась дальше, уже не понимая за серой пеленой дождя, куда идет. Лишь бы ногу поставить так, чтобы не соскользнула. Лишь бы не свалиться в мокрую траву и и не расшибить случайно голову о камни.
Так она брела в надежде отыскать хоть какое-то укрытие, пока не наткнулась на низкий — в половину человеческого роста — вход в пещеру или грот Готовая разрыдаться от облегчения, она юркнула туда.
Внутри, оказывается, можно было разогнуться в полный рост Шаря в темноте рукой по осклизлому камню, Асвейг зашла достаточно далеко, чтобы не дотягивались брызги дождя. Еще бы найти тут веток для разведения огня, только взяться им, наверное, неоткуда. Но через несколько шагов впереди будто бы мелькнул бледный свет. Оказалось, ход изгибался, а за ним разворачивалась каменистая площадка, освещенная через отверстие в своде. Видно было, как по небу все еще тянется непроглядная хмарь, и сыпались сверху попадающие в дыру струи дождя. Они дробились в воздухе и падали на лицо почти пылью. Асвейг опустила голову и просто села на землю, дрожа от холода и усталости. И только после огляделась. Взгляд, почти не задерживаясь, скользил по серым стенам грота, но привлек его камень необычной формы, которую вряд ли мог бы породить ветер вместе с водой. В следующий миг Асвейг заметила и следы огня на полу, остатки давно сгоревших дров у его подножия. И лишь тогда догадалась, что это, верно, изваяние какого-то божества.
Превозмогая бессилие, что охватывало ее тем сильнее, чем дольше она сидела, Асвейг встала и подошла ближе. Стали заметны очертания лица и вырезанные грубо, но узнаваемо, складки одежды. Облик истукана был отталкивающим и таящим в себе опасность, но Асвейг никак не могла понять, кому он принадлежит. Костры здесь, похоже, давно не разжигали, да и в лучшие времена это мрачное святилище вряд ли принимало много гостей. Почти истлели ткани, обрывки которых валялись вокруг. Сгнили деревянные миски, в которые, возможно, раньше наливали жертвенную кровь. Асвейг нагнулась, рассматривая неглубокие насечки рун на камне, поскребла ногтем, убирая мох.
Надо же. Святилище Хель! Кто мог поклоняться хозяйке подземного мира, мира мертвых? О чем просили ее? О милости, чтобы не трогали болезни? Или о чьей-то смерти, чтобы убрать с пути неприятеля или соперника?
Никогда не приходилось слышать о таких святилищах. Но что только ни породят людские злоба, зависть или страдания… И, судя по тому, что каменный храм был заброшен, тех, кто ходил сюда, поклонение Хель не довело до добра.
Асвейг бездумно провела пальцами по рунам, перечитывая их. Они явно несли в себе силу, темную, но достаточно могущественную. И чем дольше она вглядывалась в полустертые знаки, тем явственнее они окрашивались красным. Словно начинали светиться. Вот уже поступили и совсем невидимые, уничтоженные временем. Пронеслось по пещере чье-то дыхание. Амулет на шее вздрогнул. Асвейг отшатнулась от изваяния и, споткнувшись о камень, больно упала.
— Не думала, что когда-то увижу здесь сестру, — прошелестело за спиной, и от глубины голоса по спине продрало курганным холодом.
Асвейг обернулась, встала, потирая друг о друга ободранные ладони. Но позади, конечно, никого не оказалось.
— Я не сестра тебе!
Раздался тихий смех, словно ветром листву тронуло.
— А кто ты? Разве не некромант, способный поднимать мертвых и управлять ими?
— Я не управляю, — уже не так уверенно возразила Асвейг.
— Потому что не хочешь. Но можешь, — серьезно ответила невидимая собеседница.
— Ты даже могла бы управлять Ингольвом, но его воля слишком сильна. Потому что он жив. Это странно. Но одно твое слово может исправить это.
Из неосвещенной глубины пещеры выползла вытянутая тень и двинулась к Асвейг. Покачивались полы длинного плаща, что скрывал фигуру женщины, а под капюшоном не разглядеть было лица, как ни вглядывайся. Может, и не стоило — вряд ли приятно будет увидеть лик властительницы Хельхейма.
— Как я могу управлять Ингольвом? О какой неволе говорил мне Радвальд? — решила спросить Асвейг у Хель. Уж кому, как не ей знать.
Женщина остановилась.
— Ах, так ты не знаешь! — протянула та Хитрая лиса. Стреляная. Осторожная.
— Много скрывала от тебя старая Рунвид.
Тень колыхнулась, отползая чуть дальше, когда Асвейг осмелилась шагнуть ей навстречу.
