Мерд с укором покосилась на мужа, видно, тоже разгадав суть его слое. Ей повезло, что к нему под бок вернуться успела до того, как он после сонного снадобья проснулся. Ингольву было противно смотреть на нее, и теперь он не понимал, как раньше мог желать ее, как не побрезговал прийти по нетерпеливому зову в тот сарай, зная, что она просто хочет показать ему обретенную власть. Власть делать, что вздумается и с кем вздумается в этом поместье.
— Я готов встать перед судом конунга на тинге и принять наказание, — спокойно согласился Ингольв.
— Твоего согласия на это не требуется, — буркнул Альвин. — И ждать долго не придется, все, кто нужно, уже здесь.
— И тебе запрещается покидать поместье до проведения тинга, — напомнил Фадир.
— Не то чтобы я боялся, что ты сбежишь…
— Я не сбегу.
Странно, но Инголье не опасался за свою судьбу. Мало кто в Скодубрюнне любил Эйнара, а потому ждать, что потребуют казни его убийцы, стоило, но не слишком. Альвин захочет мести, но по закону ему дадут время обдумать все, что случилось, и усмирить первый гнев. Только бы не произошло ничего столь же неожиданного, как выходка бывшего побратима и его сестры, которая, лишь став хозяйкой, поспешила расправиться с Асвейг.
Ингольва отпустили, не поставив к нему никаких соглядатаев. Если он еще хоть немного печется о своей чести, то сбегать не станет. Весть о том, что произошло ночью после счастливой свадьбы молодого конунга, мгновенно разлетелась по Скодубрюнне, когда ей позволили это сделать. Как только все хирдманны и хевдинги проснулись и нашли в себе силы встать с постелей, о тинге, что должен был состояться завтра, всех известили незамедлительно. Эйнара вынесли из вновь опустевшего дома и так же, как когда-то Радвальда, уложили в шатре, в стороне от живых. Ингольв тоже старался не показываться им на глаза, хоть особо и не скрывался. Потому Лейви скоро нашел его, и уже издалека его взгляд дал понять, что друг считает поступок, совершенный ночью, очень неосмотрительным.
— Вещи собираешь? — хмыкнул он, усаживаясь рядом на лавку в доме хирдманнов. Ингольв мрачно глянул на него, не оценив шутки.
— Что мне нынче собирать? Оружие — на поясе, одежда — на мне.
Скальд хмыкнул, опустив локти на колени и сцепив перед собой руки. Оба они помолчали, размышляя каждый о своем.
— Я вроде как обязан Хакону сохраненной жизнью. И мне нужно будет остаться здесь, когда тебя изгонят, — вновь заговорил Лейви.
Надо же, а Инголье о том не подумал. Как свободный человек, скальд мог уйти из хирда в любой миг. Но вот милость конунга заставляла его не дергаться с места раньше времени.
— Я понимаю.
Лейви покачал головой и встал.
— Скажи только, мой несдержанный друг, эта девушка и правда стоила того, что ты сделал?
Ингольв задумался лишь на миг, пытаясь взглянуть на случившееся со стороны. И потому вопрос скальда показался ему справедливым.
— Я не жалею о том, что сделал. И да, она стоила этого. Она стоила и того, чтобы я после разрезал его на куски и скормил псам, — он замолчал и добавил, чуть помедлив. — Но это было бы уже лишним.
— Тогда пошли.
Лейви махнул рукой, призывая идти за ним. Удивленно глянув ему в спину, Ингольв пошел следом, гадая, что тот задумал. Они прошли на дальний конец двора, хорошо сокрытый от постороннего взгляда всеми домами и сараями, что стояли кругом. И неожиданно оказалось, что там собрались многие хирдманны. Завидев идущего впереди Лейви, они заговорили громче, но смолкли, словно вспомнили о чем-то. Или побоялись поднимать лишний шум.
— Ты что, решил устроить мне пышные проводы? — подозрительно озираясь, шепнул Ингольв.
— Я не настолько сентиментален, — улыбаясь во весь рот, бросил тот через плечо.
Но других вопросов задавать не понадобилось, когда воины расступились, открывая взору воткнутые в землю, покрытые рунами копья, на которых, опасно прогибаясь посередине, висел солидный кусок дерна.
— Я не смогу уйти, если понадобится, из-за обязательств перед конунгом. Но я не смогу остаться, если изгонят моего побратима, — торжественно повышая голос, словно собрался рассказывать сагу, возвестил Лейви.
Ингольв только и нашелся, что усмехнуться и хлопнуть скальда ладонью по плечу, дивясь его сообразительности. У него не осталось братьев, которые могли бы последовать за ним в изгнание. Да и вряд ли захотели бы. У него не осталось побратима, который предал его, а после им же и был убит. Но Лейви готов был разделить с ним груз всего, что случилось в жизни за последние недели, и от этого становилось светлее на душе, а за спиной словно вставала несметная рать, готовая поддержать в любом сражении.
Ингольв молча шагнул под навес дерна и, сняв с пояса нож, разрезал ладонь, не жалея. Кровь щедро заструилась по пальцам и закапала на вскрытую землю. Одобрительный гомон пронесся среди хирдманнов, решивших стать свидетелями рождения побратимов. Лейви, на ходу полоснув себя по руке своим клинком, встал рядом с ним.
— Ингольв Радвальдссон, клянусь быть тебе братом, делить с тобой невзгоды и радоваться победам. Мстить вместе с тобой и за все обиды, нанесенные тебе. Сражаться плечом к плечу и пировать за одним столом. В Мидгарде или в чертогах Вальгаллы, — глухо, ничуть не красуясь, проговорил скальд.
Ингольв и вполовину не умел так ладно слова друг с другом складывать, как он, да и что тут прибавить?
— Я буду тебе верным побратимом, Лейви Слоурсон, — крепко сжимая его ладонь, кивнул он, глядя тому в глаза.
И Лейви в ответ пожал его руку тоже, смешивая их кровь и не требуя долгих речей. Они прошли под тяжелой, сыпящей на голову землю плоской дерна в знак заключения между ними союза, крепче братского. Ингольв старался не думать о том, как легко Эйнар переступил через него в угоду себе и отцу. Хотелось верить, что Лейви все ж другого нрава. Время покажет.
Хирдманны не стали поднимать шум вокруг совершившегося таинства. Но если понадобится, каждый из них подтвердит, что видел все своими глазами. Они неспешно разошлись, тихо обсуждая между собой последние вести. Краем уха Ингольв уловил упоминание Эйнара, кто-то вспомнил и Фадира, гадая, что теперь будет.
И разговоры не стихали до следующего дня, когда спешно был собран тинг. Только отпраздновав свадьбу, теперь все готовились к погребению. И многие задавались вопросом, как долго это будет продолжаться.
Все не могли поместиться в длинном доме, как бы велик он ни был, а потому для проведения суда собрались на берегу, недалеко от стены поместья, но так, чтобы места хватило каждому.
Когда Инголье под присмотром стражи пришел на собрание, Альвин Белобородый уже был там, словно ему не терпелось наказать его поскорей. На миг даже подумалось, что ярлу удастся уговорить молодого конунга на казнь. Но закон просит другого, и вряд ли он настолько осмелеет, чтобы в открытую пойти против него. Вслед за отцом пришла и Мерд под руку с мужем. Хакон нынче оделся богаче обычного, покрыл плечи отороченным лисьим мехом плащом, надел рубаху, шитую золотой тесьмой, не иначе привезенной из какого похода. Все же это первый его тинг, где он встанет перед народом, чтобы показать свою власть и справедливость. Тогда-то и станет ясно всем, чего дальше ожидать от правителя, к которому здесь еще никто не привык.
