И я ощущаю уже его дрожь, нетерпение и вижу, как закрываются его глаза, когда делает первый мощный толчок, от которого по всему моему раскаленному телу прошел еще один разряд электричества, усиливая чувствительность нежной плоти. Я не верю, что это происходит на самом деле, что мое тело раскрывается для него, как бутон, распускается выпуская наружу ярко алый цветок, в котором зарождается уже моя страсть. Я никогда не думала, что способна на нее. Не веря своему телу, не веря, что это происходит на самом деле, распахнув в удивлении глаза впиваясь в его сильную шею, встретившись с потемневшим и пьяным взглядом, ощущая, как уносит…как накрывает снова, как утягивает в его взгляд и от резких толчков хочется выть и царапаться.
— Давай, — рычит мне в губы, — хочешь сделай это…сделай больно. Ты свободна…ты можешь…все что хочешь со мной.
— Целуй меня, Иван….хочу…целуй, — попросила или потребовала, и он опять впился губами в мой дрожащий рот.
И я вцепилась ногтями ему в грудь, срывая пуговицы с рубашки, оставляя царапины, запрокидывая голову назад, подавшись вперед бедрами, чтобы ощутить его член глубже в себе. Замерла под дикие фрикции его каменной плоти в своем теле, на грани взрыва, на грани падения в бездну. Сцепившись с ним взглядом и сходя с ума от его голодного пожирания моей реакции.
Легкая самоуверенная ухмылка, заставляющая взвиться и сильный толчок от которого ослепляет оргазмом, и я впервые громко кричу, судорожно сжимаясь вокруг его плоти, сдавливая ее сладостными спазмами, прижимаясь к нему всем телом ища его губы, чтобы стонать и кричать в них.
А потом почувствовать, как он подхватил меня под ягодицы и, не выходя из моего тела, понес через всю комнату к кушетке, опрокинул на нее, чтобы терзать дальше.
Я не знаю сколько времени прошло, я не знаю сколько раз я кричала, а он что-то шептал мне в исступлении. Целуя мои дрожащие губы, все мое тело, волосы, глаза. Пока мы оба совершенно обессиленные не уснули поперек кушетки, и я впервые спала на нем. Впервые спала на груди у мужчины и с наслаждением вдыхала его запах, а внутри меня разливалось его семя и мне не хотелось его вымыть, вытравить, как раньше.
Проснулась, как от толчка, приподнялась на руках, но Ивана не оказалось рядом. Только наши вещи, разбросанные по полу. И кровь бросилась в лицо от понимания, что всю эту ночь я отдавалась ему по доброй воле и…. как же безумно хотелось делать это снова и снова.
А в голове голос Милы «Это не Иван» и ощущение радости, разливающейся по всему телу. Конечно, не он…он не мог. Как и я не могла полюбить насильника и садиста.
И вдруг не поверила своим ушам. Послышалось мяукание и урчание. Вглядываясь в полумрак тихо рассмеялась. Рапунцель вошла в приоткрытую дверь, потерлась о косяк и мягко пробежав по полу запрыгнула на стол.
Встала с кушетки, набросив на себя рубашку Волина и улыбаясь пошла к ней.
Сожрал значит?
Мой сумасшедший гений, который так ненавидит ложь и все же лжет сам…но как же сладко осознавать, что он солгал. Подхватила котенка под пушистое пузико и увидела, что один из ящиков слегка приоткрыт, потираясь о мордочку Рапунцель я приоткрыла ящик…и улыбка тут же застыла как маска, а сердце судорожно сжалось с такой силой, что казалось я сейчас сойду с ума. На дне ящика рядом с пистолетом поблескивали цепочки с кулончиками, сережки, браслеты и среди них я видела свой… с кулончиком в виде лилии. Тот самый в котором меня… Мамин. Протянула руку и коснулась его ледяными пальцами, мгновенно падая вниз на остроконечные зубья правды, которые разорвали меня изнутри. Цепочка разорвана…
— Ксения!
И болью пронизывает все тело, протыкает как ржавыми гвоздями, так чтоб кровь хлынула из всех ран. Схватила пистолет и резко обернулась к нему и в той же руке с моих пальцев свисает цепочка. И на его проклятом лице ни капли удивления, никакого шока. Я вижу краем глаза, как котенок спрыгивает со стола и бежит к нему, чтобы тереться о его ноги, и Волин медленно поднимает ее, целует в мордочку.
— Как быстро нашла. Совсем неинтересно.
ГЛАВА 22
Склонил голову на бок и почесал кошечку за ушами. Ее урчание разрывало тишину и било по мозгам. И мне казалось я сейчас заору, я совсем обезумела…а ведь это действительно был он…
— Я ведь обещал тебе, Ксения, что помогу уничтожить твое зло.
Пистолет в руке дрогнул, но я сжала его двумя и направляла то в голову, то в грудь Вольского. Он сделал шаг ко мне, и я процедила:
— Не подходи! Оставайся, где стоишь!
— Иначе выстрелишь?
— Даже не сомневайся.
— Да, я помню — в глаза.
Усмехнулся с какой-то горечью, поцеловал Рапунцель в розовый нос и поставил на пол. Сделал несколько шагов в моем направлении.
— Стой! Не приближайся!
Но он меня даже не слышал. Подошел к столу, откинул крышку ноутбука, поискал мышкой какую-то папку, открыл ее и сделал несколько шагов назад.
— Подойди, посмотри.
— Зачем?
— Посмотри. Убить зло можно всегда тем более я тебе обещал, что мы его уничтожим.
Я, удерживая его под прицелом, приблизилась к столу и тут же чуть не задохнулась от ужаса на весь экран вырезка из газеты. На ней мертвая девушка с распоротым животом.
— Я…я не хочу видеть то, что ты совершил…Не хочу! Мне не нужны твои трофеи с гробами!
А у самой слезы на глазах и трясет всю, я не могу сдержать истерику и тщетно пытаюсь взять себя в руки.
— Внимательно смотри.
Рапунцель опять запрыгивает к нему на колени и трется о его лицо, обнимает лапами за шею. А ведь они далеко не вчера познакомились…Кошка явно его знает.
— Я не хочу!
— Смотри!
— К черту! Я больше не выполняю твои извращенские задания! Я просто пристрелю тебя! Вышибу тебе мозги! — рыдая и снова удерживая пистолет обеими руками.
— Подвинься. Я прочту вслух.
— НЕТ!
— Вчера 21 августа 1975 года была найдена мертвой Лидия Казаченко, молодая пианистка и восходящая звезда…
Я продолжала держать его на прицеле, еще не понимая в чем подвох. Зачем он читает это вслух.
— Прокрути вниз.
Отрицательно качнула головой.
— Крути.
Протянула руку и уже сама посмотрела на экран. Еще одна девушка лежит навзничь в траве, ее лицо закрыто длинными светлыми волосами и белое платье пропитано кровью на животе, она вся испачкана землей.
— Ужасная находка рыбаков в поселке Н****, мертвую девушку нашла собака. 11 апреля 1968 год.
Слезы катятся все сильнее и сильнее, я задыхаюсь и почти не вижу его лицо, оно расплывается и мне кажется я сейчас упаду на пол, навзничь.
— Листай дальше…Пока ты листаешь я расскажу тебе одну историю. Ведь даже зло имеет право на последнее слово, верно? Листай, Ксения. Время идет и его очень жаль. Листай пока я не передумал.
