– Мьорке покинула Сорплат много лет назад вместе с огненной птицей. С тех пор люди придумали себе утешение, место, где нет печалей, где наша темная птица с нами.
– Почему они ушли?
– Это очень красивая и трагичная история любви. Тьма и пламя. Жизнь и смерть. Они любили друг друга, но каждый раз убивали свою половинку. День сменялся ночью, ночь утром. Солнце мраком. Мьорке не могла прикоснуться к фениксу, чтобы не получить страшный ожог, а огненного пожирала тьма, едва он пытался поцеловать любимую. Так и жили, пока не решили стать людьми.
– Так просто? Два демона Сорплата щелкнули пальцами и стали людьми? – удивилась Натт, пока они брели по коридорам, прислушиваясь к заметно поредевшим голосам.
– Нет, конечно. Мьорке не хотела бросать свой народ. Ее крылья дарили покой обожженной солнцем земле и страдающим сердцам. Она слушала, помогала, указывала путь в ночи, как ты сейчас.
– А феникс?
– Он был слишком эгоистичен. Однажды, пока Мьорке отдыхала днем, он похитил ее крылья и спрятал. Страшный день. Сорплат содрогался от рыданий обессиленной птицы. Поднялась песчаная буря, закрывшая солнце на долгие месяцы, а затем дева отправилась на поиски. Сначала – на восток, утопив его во мраке и получив имя Мурке. Затем – на север, где началась полярная ночь, а местные прозвали ее Мёрке. А потом темная птица двинулась на запад и сгинула. Никто не знает, что случилось там. Говорят, ее убил седой демон, и она стала смертной. А кто-то считает, что феникс нарочно заманил ее туда.
– Зачем?
– Обернувшись простой девушкой, она лишилась воспоминаний и тьмы. Теперь огненный мог быть вместе с ней, не причиняя боли.
– Но что-то, видимо, пошло не так, – под нос пробормотала Натт.
– Раньше я тоже считала это глупой сказкой. Что взрослые решили объяснить страшные явления легендой о двух птицах, но потом я услышала тебя, твой зов. Ты сидела вот здесь и смотрела на водную гладь.
Альма вытянула руку вперед и указала на Иннсо Тод. Озеро мертвых разливалось перед двумя девушками, покуда хватало глаз.
– Но как? – Натт ошарашенно разглядывала каждую знакомую кочку на берегу, алтарь памяти, мерно колыхающиеся головки рогоза.
– Я ждал тебя, моя Мёрке, – позади раздался ласковый голос, а спину нежно обожгло пламенем.
* * *
– Мы так не договаривались. – Юноша с золотистыми волосами с отчаянием смотрел на спящую на руках демона.
– О чем ты? – Седой изогнул бровь, продолжая гладить девушку по спине. – О каком договоре толкуешь? А! – Мужчина поднял длинный, отливающий сталью коготь вверх. – Кажется, вспомнил.
По хитрой улыбке демона феникс понял, что проиграл еще в момент заключения сделки.
– Ты просил спрятать крылья Мёрке, а за это предоставить годы тепла моим западным землям. Или я что-то путаю? – Когтистая лапа вновь опустилась на хрупкое плечо девушки.
Феникс чуть не взвыл от бессилия. Он бы отдал все за возможность прикоснуться к любимой хоть на мгновение. И он отдал, а теперь она в объятиях другого.
– Мёрке моя. Ее в нашем договоре не было. – Огненный взял эмоции под контроль.
– Вот именно. О ней не было ни слова. – На красивом лице седого появилось торжество. – Она свободная девушка. Вольна выбирать свою судьбу сама, и она выбрала.
– Она моя, – упрямо повторял юноша, дрожа всем телом, из последних сил сдерживая пламя.
– Хочешь, разбужу ее? Посмотрим, узнает тебя или нет после многочисленных перерождений. Или лучше вот что сделаем! Держи. – Он протянул Мёрке фениксу. – Бери. Прямо сейчас. Она вся твоя.
– Я не могу сейчас…
– Конечно, не можешь. Ты жалкий трус. Забрал у нее крылья, а от собственного пламени отказаться не смог, – злорадствовал седой.
– У меня были причины, – процедил феникс. – Я должен был питать твои земли.
– Ах, точно.
– Штеркен, зачем она тебе? Прошу тебя, давай уничтожим крылья. Я сразу же откажусь от пламени. Мы с Мёрке станем людьми и уйдем. Она хотела детей. Мечтала создавать жизнь, отпусти ее.
– Хорошо. Спроси у нее сам, если согласится, я не буду вам мешать. – Демон коснулся губами лба темной, и она распахнула неестественно синие глаза. – Доброе утро, милая.
– Доброе, – отозвалась девушка с сонной улыбкой.
– Сколько ей? – сглотнул феникс, следя за наивным личиком.
– Три месяца. Как обычно появилась в Форкелелсе и опять пришла сюда искать крылья. Стерла ноги в кровь и чуть не умерла от истощения еще на границе. Я едва выходил ее в этот раз.
– Ты не должен был. Мне остался последний сезон, и мы бы ушли…
– Не мог больше смотреть на ее страдания, – невинно ответил Штеркен.
Девушка переводила непонимающий взгляд с одного лица на другое.
– Кто это? – с интересом спросила темная.
– Он хочет забрать тебя, – с тоской выдохнул седой.
– Зачем? – Ручки испуганно вцепились в мужчину. – Я не пойду. Хочу с тобой.
– Ты слышал ее, феникс. Будешь силой забирать?
Огненный посмотрел в полные ужаса синие глаза.
– Мёрке, это я, помнишь? – безо всякой надежды спросил он.
Она молчала, крепче прижимаясь к Штеркену.
– Мне оставался последний сезон… Мы были бы вместе…
– Посмотри на это с другой стороны. Теперь тебе не надо отказываться от пламени. Такая сила, и вся твоя, – присвистнул демон.
Мир рушился для феникса. Ненависть и боль душили решившего стать человеком юношу. Но хуже был страх во взгляде любимой, она держалась за Штеркена так, словно он стал смыслом всей жизни.
Огненный брел по улочкам счастливого города, не чуя ног. Прохожие радовались, что еще один день прошел, спешили по делам и не знали, какая преисподняя разверзлась в душе странного светловолосого парня, который вот уже не одну сотню лет дарил тепло их провинции.
Он ненавидел их всех за беззаботные улыбки, за приветливые взгляды, за случайные тычки локтями в толпе.
– Почему? – Он остановился посреди улицы и бросил безумный взгляд на сидящую у фонтана парочку. – Почему она льнет к нему? Что он такого сделал? Да, я забрал ее крылья обманом, но так она сама бы не решилась. Никогда не думает о себе. Мне пришлось, понимаете? Она столько раз умирала у меня на руках.
Парень и девушка переглянулись и быстро ушли подальше от безумца.
Он горько усмехнулся и засунул руку под струю воды. Она тут же зашипела и, едва касаясь кожи, поднялась облаком пара.
– Почему? Ты говорила, что любишь. В предрассветный час, в минуты заката мы мечтали друг о друге. Почему же, Мёрке?
Феникс подставил вторую руку. Белое марево завихрилось, превращаясь в два эфемерных крыла.
