Мёрке… Он бы все ей рассказал, если бы мог. Что это он не позволил Фирсу переродиться, поглотил и уничтожил его душу, попавшую в Иннсо Тод. Теперь уже точно. Ведь парень молчит с того самого дня, как отдал последнее пламя своей возлюбленной.
Осмотрев пострадавшую, дежурный целитель заверил, что ничего страшного не случилось, и предложил магистру подождать за дверью. Однако мужчина пододвинул табурет к койке и сел рядом. Ему безумно хотелось взять Натт за руку, наплевав на присутствие постороннего человека. Только ладони ее выглядели завораживающе ужасно – искрящиеся осколки, обрамленные рубиновой кровью. Одно лишь прикосновение доставит девушке жгучую боль.
– Больно? – участливо спросил Флэм.
Она покачала головой, неотрывно следя за работой лекаря. Ларт комментировал каждое свое действие, отчего пациентке становилось немного легче, отвлекало от мыслей о разбитых слепках и жестоком преследователе.
– Обезболивающее уже должно подействовать. Сейчас я буду использовать артефакт для удаления инородных тел. Осколки не попали глубоко в ткани, так что повреждения останутся незначительные. Это куда лучше и быстрее пинцета, – бормотал целитель, поднося пузатый сосуд с длинным толстым шлангом, заканчивающимся присоской.
– Магистр Флэм, помогите. Подержите руки госпожи Мёрке. Ей так будет спокойнее, чем если закрепить фиксаторами.
Дэлиге осторожно обхватил запястье девушки, чувствуя участившийся пульс. Любит, глупая! Сердце не врет. Непослушная, доверчивая, юная. Что же он натворил?
Артефакт замер напротив израненной ладошки и мгновенно вытянул осколки, которые со звоном попадали в сосуд. Ларт остановил усилившееся кровотечение, обработал ранки и ускорил заживление, затем ловко забинтовал руку и принялся за следующую. Вся процедура заняла не больше пяти минут, но лекарь настоял на капельнице от возможной интоксикации и притащил стойку-треногу с внушительной бутылью сверху. Едва тонкая игла вонзилась в нежную кожу, Натт слегка поморщилась, а Дэлиге вновь занервничал.
– Не скажешь, кто устроил нам этот кошмар наяву? – спросил, когда Ларт оставил их наедине.
– Нет. Не хочу, чтобы ты подставился. Он того не стоит.
– За меня волнуешься? Это льстит. И все же? Я, так или иначе, узнаю, ты просто сэкономишь мне время и нервы. Обещаю сильно не калечить мерзавца. – Дэл поглаживал взмокшие рыжие волосы и накручивал странную черную прядь на палец. От нее так веяло замогильным холодом и тьмой, что он невольно поежился.
– Пожалуйста, не надо. Вдруг я ошибаюсь?
– Подумаю. – Келпи наклонился к бледному личику, кожей ощущая усиливающийся пьянящий жар.
Истерзанные в кровь губы, влажные глаза с красной сеточкой капилляров. Он потерся носом об обжигающе горячую щеку, и Натт замерла, боясь повернуться. Напряглась, борясь с собой, а Дэл и не торопил… Только он, она и чертова капельница, заканчивающаяся слишком быстро.
– Чуть не забыл. – Ларт резко распахнул дверь палаты и потряс блестящей уткой. – На случай, если…
– Мы поняли, – рассмеялся Дэл, радуясь вернувшемуся к девушке стыдливому румянцу.
– Если понадобится помощь, скажите. Госпожа Мёрке какое-то время не сможет пользоваться руками.
– Самолично стяну с госпожи Мёрке штаны и помогу справить нужду, – пообещал нарочито серьезно, а Натт громко застонала и снова спрятала лицо за волосами.
– Под вашу ответственность, магистр Флэм.
Келпи стукнул себя в грудь и торжественно кивнул.
– Даже не думай, я сама!
– Переоденешься тоже сама? – Обвел рукой разодранную окровавленную пижаму.
Натт с тоской посмотрела на туго обмотанные ладони и пальцы, затем оглядела дыры на коленях и пятна крови на штанах и рубашке.
– Решайся, Ларт или я? Выбор невелик, время позднее. – Дэл скрестил руки на груди.
– Ладно!
– Что?
– Помоги мне, – тихо проговорила Мёрке.
– Что именно сделать? – Келпи разве что не мурлыкал, наслаждаясь.
– Переодень меня. И еще хоть слово – зови Ларта! Лучше он, чем твои комментарии, – пригрозила девушка.
Флэм осторожно, чтобы не задеть бинты на коленях и ступнях, снял с нее безразмерные штаны и так же осторожно надел новые. Невзначай касался кончиками пальцев обнаженной кожи, вызывая у Мёрке волны мурашек. Когда препарат в капельнице подошел к концу, помог девушке поменять рубашку.
– Нарочно это делаешь? – на выдохе спросила Натт.
– Скажи, что тебе это не нравится, и я перестану.
– Ты уже одел меня, и так перестанешь!
– А ты только опомнилась? Доблестно терпела мои приставания, Мурке?
– Демон!
– О, признала? А то недавно называла презренным низшим духом, – оскорбленно напомнил Флэм.
В палату постучался Ларт, притащивший кресло-каталку.
– Вам не обязательно ночевать здесь, госпожа Мёрке. Порезы несерьезные, завтра днем зайдите на осмотр, я предупрежу дежурного. Скорее всего уже сможете передвигаться самостоятельно. Главное, хорошенько выспитесь и не тревожьте раны, – при этих словах он строго посмотрел на Эндэлиге.
– Постараемся, – ехидно пообещал призыватель и усадил девушку в кресло.
– Спасибо, Ларт, – успела крикнуть Натт, прежде чем ее выкатили из лазарета.
В коридорах тускло светили сферы. Ближе к утру сияние бледнело, а едва небосклон прорезали первые золотистые проблески, артефакты начинали гаснуть. Зимой они работали гораздо дольше, и Натт прикидывала, сколько времени осталось до рассвета.
Флэм напряженно молчал. Обернувшись, Мёрке наткнулась на сосредоточенное выражение лица, пугающее холодной решимостью. Заступаться за Брорда не было сил. Студент за последние дни основательно потрепал ей нервы. Оставалось надеяться, что Дэл не догадается, что за всем стоит адепт Кьют, и не натворит глупостей. Разбитый нос был бы для наглеца в самый раз, нашептывал злобный голосок, и Натт старалась его подавить, убеждая себя, что старшекурсник – всего лишь глупый ребенок.
– Я и в палате могла поспать. Куда ты меня везешь? – Ее начала терзать неприятная догадка.
– К единственному в Тэнгляйхе, кому я могу доверить твою жизнь. А в этом списке даже у тебя далеко не первые позиции.
– Ты не… Мы едем к Синду? Дэл, не надо! Его-то не впутывай!
– Он просто присмотрит за тобой. Думаешь, оставлю тебя одну, пока по академии разгуливает одержимый парень?
Пришлось согласиться с доводами келпи и позволить катить себя дальше. Встречаться с Брордом не хотелось, а к инквизитору стихийник точно не сунется.
Каждый удар кулака в дверь комнаты Форсворда отдавал гулом в груди. Оказаться наедине с другом было мучительно и страшно, но Дэл прав – кто, если не Синд?
