Отец взял напрокат экипаж с откидным верхом, чтобы отвезти дочь в Бостон. Все тюки и коробки погрузили в фургон и уговорили править им одного из сыновей Хозмера. Когда коляска выезжала из Конкорда, Люси ни разу не выглянула наружу, чтобы бросить прощальный взор на родной город. Она лишь до боли в пальцах сжала кружевной платок, прикладывая его к глазам, когда наворачивались слезы. Сердце ее щемило, но она держалась с достоинством: никто не должен видеть ее страданий. А колеса мерно катили вперед, все дальше увозя пассажирку из ее родных мест, от всего, что было ей близко и знакомо.
Прошло немало времени, пока на пути показались окрестности Бостона. Люси судорожно принялась поправлять платье. Ей очень хотелось выглядеть безупречной, когда она выйдет из экипажа, ведь Хит всегда замечал, как и во что она одета. Они не виделись целых два дня, и Люси стремилась произвести на мужа достойное впечатление. Юбка ее дорожного наряда, сшитая из восхитительной серебристо-серой шерсти и отделанная каймой того же цвета, слегка приподнялась, и из-под нее выглядывала темно-серая нижняя юбка; длинные рукава плотно облегали кисти рук и пышными буфами вздымались на плечах. Идеально гармонировала по цвету с платьем модная беарнская шляпка – из самой Франции! – с кантом в виде бархатной ленты и полями из блестящей соломки. Как и подобает благовоспитанной даме, шляпка была скромно надвинута на самый лоб.
Проезжая мимо здания городского муниципалитета, Люси отметила замечательный вид, открывавшийся на Бикон-Хилл. В семнадцатом веке на высоком холме возвышалась большая сторожевая башня, откуда первые переселенцы наблюдали за передвижением аборигенов. В честь этого форпоста и назвали позднее аристократический район Бостона. Бикон-Хилл, а в частности Луисбургская площадь, служил резиденцией «первым семьям» города, или «холодным ростбифам», как их за глаза именовали горожане, подразумевая приверженность аристократов к традициям, в том числе и к холодной жареной говядине по понедельникам. Местная знать жила своим замкнутым, обособленным миром, и для простых бостонцев фамилии Лоджей, Кэботов, Пибоди звучали как синонимы величия и респектабельности. Излишне говорить о том, что каждая такая семья обладала огромным состоянием и безупречной репутацией, передаваемыми по наследству. К примеру, Форбсизы и Гарднеры сколотили свой капитал на вложениях в железные дороги и судоходство; другие, типа Лоуэллов, Уинтропов и Редмондов – на банковских операциях и текстильных фабриках.
Процветал в Бостоне вопреки презрению «первых семей» и другой район, не менее важный для города, населенный преимущественно людьми с достаточно тугими кошельками, но без аристократического снобизма. Здесь жили предприниматели и коммерсанты. Это благодаря их энергии, напористости и сноровке город шел в ногу со временем. Бизнесмены сделали Бостон финансовым и торговым центром Новой Англии, а без них он, пожалуй бы, просто захирел. Решительные и скорые на подъем, словно вестиндские пираты, бостонские дельцы сновали по всему северо-восточному побережью до Нью-Йорка, заключая бесчисленные сделки, проворачивая хитроумные операции. Они только-только сколотили свое состояние и не скупясь тратились на театры, всякого рода вечеринки, оставляли чеки с суммами из четырех нулей в фешенебельных универсальных магазинах, а по вечерам, конечно же, заполняли лучшие городские рестораны. В отличие от старых аристократов новые воротилы обожали выставить себя, свое благополучие и процветание на всеобщее обозрение. Самонадеянность и тщеславие переполняли их, когда без намека на стеснение они хвастались друг перед другом своими успехами и достижениями. Деятельные и преуспевающие, временами вульгарные и пошлые, новоявленные крезы не сомневались в том, что в целом мире не существует вещей, которых они не сумели бы приобрести. Все чаще и чаще старшие Форбсизы или Редмонды норовили женить или выдать замуж своих чад за потомков денежных мешков, замешивая в едином альянсе голубую кровь и несметные капиталы.
«Боже! Да ведь я вышла замуж за дельца!» Это открытие осенило Люси в тот момент, когда она разглядывала стройные ряды впечатляющих домов между Луисбургской площадью и площадью Маунт-Вернон. Интересная супружеская чета получилась у них: свободомыслящий ветеран армии Конфедерации из Виргинии и уроженка Массачусетса, редко когда выезжавшая за пределы родного Конкорда. Но куда более странным представлялся ей деловой тандем Хит Рэйн – Дэймон Редмонд. Каким образом ее муж намеревался вести общие дела с отпрыском влиятельной бостонской фамилии? Даже если этот самый Дэймон всего на десятую часть соответствует представлениям Люси об элите с ее высокомерием и непомерной гордыней, землетрясение или извержение вулкана перестанут считаться стихийными бедствиями на фоне той атмосферы, которая воцарится в офисе «Экзэминер». Или столь сложно было подыскать кого-нибудь другого в качестве делового партнера, кроме аристократа Редмонда?
Коляска остановилась перед роскошным особняком с изящной мансардой и витой кованой решеткой. Фронтон здания украшал затейливый орнамент из цветного глазурного кирпича. Дом казался просто огромным, раза в два больше, чем тот, который был у Лукаса Кэлдуэлла в Конкорде. Безмолвно Люси рассматривала свою новую резиденцию, пока отец не помог своей остолбеневшей дочери выйти из экипажа. Неужели она, Люси Рэйн, будет жить в настоящем дворце? Ведь Хит никогда, ни единым словом, не намекал о таком чуде. Что до старого Лукаса, то он и не скрывал своего изумления.
– Посмотри, вот так дом! – только и смог выговорить он, делая шаг по ровно вымощенному тротуару. – Так вот что называется «дорожкой для богачей». – Задумчивый взор отца был устремлен на дочь, но он не видел ее: в голове старика как в калейдоскопе мелькали многозначные числа. – Похоже, у твоего супруга немалое состояние. Куда он вкладывал свои денежки? В ммм…
– По-моему, в железную дорогу, – ответила Люси, поправляя выбившуюся из-под шляпки прядь волос. – Отец, если твой пристальный взгляд в мою сторону означает вопрос, знала ли я о финансовом состоянии Хита, когда решилась выйти за него замуж, то ответ будет отрицательный.
– Вовсе я не об этом думал, – обиженным тоном произнес Кэлдуэлл.
– Ну и прекрасно, – обрадовалась Люси. – Мне бы не хотелось, чтобы ты думал, будто твоя дочь намеренно заманила мистера Рэйна в ловушку, зная, что денег у него чуть больше, чем у Даниэля Коллиэра. Я не настолько корыстна.
– Не «чуть больше», а гораздо больше, чем у Коллиэров.
– Да? Хорошо, пусть будет «гораздо больше».
– Мистер Кэлдуэлл, – раздался голос за спиной Лукаса. Это был сын Хозмера, спустившийся с фургона, – можно разгружать вещи?
– А где же твой муж? – спросил Лукас. – Он, должно быть, где-то здесь.
– Надеюсь, что да. Я зайду в дом и поищу Хита, – выпалила Люси, поднимаясь по ступенькам к двери, оставив у парадного входа Лукаса и молодого Хозмера решать проблему разгрузки фургона.
Изнутри дом выглядел столь же великолепным, что и снаружи. Впрочем, мелкие изъяны присутствовали, но их устранение было делом ближайшего будущего. Изысканная мебель из орехового дерева требовала перетяжки, а дубовый пол просто содрогался от нетерпения быть натертым, хотя едва ли даже самый придирчивый взгляд сумел бы обнаружить на нем пятнышко или царапину. Высокие потолки украшали сверкающие люстры, огромных размеров окна – Люси уже мысленно вешала на них гардины – буквально зазывали солнечный свет проникнуть во все комнаты. Внутреннее убранство дома нуждалось, конечно, в уборке и чистке, но даже в таком состоянии он потрясал воображение. Что и говорить, новое жилище пришлось хозяйке по вкусу.
