Пылающая во взоре юноши яростная фанатичность словно заворожила монахов, и они вновь замерли в неподвижности, вслушиваясь в дикие вопли и морщась от запаха горящей плоти, добравшейся даже сюда.
Крики длились долго. Очень долго. Сначала пронзительные и дикие, а затем хриплые и обессиленные. Истязаемые давно уже сорвали голосовые связки и могли лишь шипеть и сипеть от невыносимой боли.
Только через час над бесплодными землями повисла благословенная тишина. И вновь лишь завывание зимнего ветра витало в воздухе. А на заснеженной земле, посреди серых пятен пепла, лежало два обугленных мертвых тела застывших в диких изломанных позах. Из их раззявленных ртов вился серый дымок, несущий запах страшной смерти.
Тихо хрустнул снег под ногой старого священника. Вошедший во двор отец Флатис внимательно осмотрел своих спутников и коротко велел:
— Сбор! Мы выступаем через час. Поторопитесь, братья! А я пока прочту молитву упокоения для усопших.
Люди, словно покорные марионетки, пришли в движение, и лишь все тот же говорливый монах с залысинами осмелился спросить:
— Куда, отче? Куда поведешь ты нас?
— Мы отправляемся в Дикие Земли! — шелестящим голосом отозвался старик Флатис, стряхивая частички праха со своих ладоней.
Глава третья
Чужие у стены, чужие на пороге
Люди… обычные люди. Во всяком случае, при долгом и пристальном взгляде на них с высоты нашей защитной стены.
С первого взгляда единственное, что я сумел понять — эти существа передвигаются на двух ногах, закутаны в нечто вроде меховой одежды и разномастно вооружены.
Уже потом, когда я понял, что в данный момент жизни поселения ничто не угрожает, я стал всматриваться куда внимательнее. Мой взор выхватил бородатые лица с покрасневшей обветренной кожей, украшенной неестественными белыми пятнами. А также лица без бороды, явно женские, но столь же красные. Фигурки нескольких детей, до носа закутанных в одежду и похожих на неуклюжих медвежат.
Пожаловавшие в гости незнакомцы все прибывали и прибывали. Вскоре под стеной стояло около двух десятков людей. И одним только общим видом они давали понять, что являются убегающей дичью. Последними тянулись две волокуши с неподвижными телами. Вот и замыкающие — ущелье за их спинами вновь стало безжизненным и пустым.
И я наконец сумел их пересчитать. Восемнадцать на ногах и трое на волокушах. Дети и взрослые. Подошли вплотную к нашей стене, задрали головы и уставились на нас. Помимо смертельной усталости на лицах читалась явная оторопь при виде нашей мощной защиты.
Над стеной поселения висела мертвая тишина, лишь изредка прерываемая едва слышным шепотом и бормотанием моих воинов. Я так велел — молчать, не приветствовать, не вступать в переговоры, не задавать вопросы. Приказал сразу же, как только спустился на стену с вершины скалы и понял, что это не шурды.
И поэтому сейчас в ущелье было слышно лишь завывание ветра.
Стоя чуть поодаль от своих людей, я продолжал внимательно всматриваться. Заметив выбивающиеся из-под меховой шапки седые волосы, впился в лицо их обладателя цепким взглядом и облегченно выдохнул — это была женщина. Не мужчина. Не священник. Не отец Флатис.
— Э-э-эй! Л-ю-ю-д-и-и-и! — хриплым эхом донеслось снизу.
Один из пришедших наконец-то решил нарушить молчание.
— Хорошее начало, — заметил я, не двигаясь с места.
— Что делать будем, господин? — тихо спросил Рикар, возвышаясь рядом со мной подобно башне.
— Говорить, — ответил я. — Ты будешь говорить. Я буду слушать.
Самолично вступать в разговор я пока не собирался. Не с моей внешностью вести переговоры. Но я и не скрывался. Стоял неподвижно, на самом краю стены, нарочито высвободив ледяные щупальца, едва только Рикар отошел в сторону.
— Кто такие будете? — громогласно поинтересовался здоровяк. — Отвечайте! И всем показать лица! Сейчас! Шапки снять, накидки убрать, капюшоны откинуть! Все! Включая детей!
На приветливость в его голосе не было даже малейшего намека.
Дикие Земли учат осторожности очень быстро. И вид замерзших детей и дрожащих женщин уже не способен растопить наши сердца настолько, чтобы мы без вопросов отворили ворота, дабы впустить их обогреться.
Зацепившись взглядом за лицо говорившего, который как раз откинул капюшон с бородатого, но еще довольно молодого лица, я невольно вздрогнул. Я знал этого человека. Я определенно его знал. Мы уже встречались.
Еще мгновение, и я понял, кто именно пожаловал к нашим стенам.
В моих промерзших мозгах всплыло даже имя.
Тибрий. Именно он стоял у самой стены и уже открывал рот для ответа на вопрос Рикара.
Островное поселение. То самое, расположенное на острове посреди реки, где верховодил старик с магическим даром. А Тибрий был его старшим сыном. Самого старика звали, похоже… Тибериан! Вот имя хозяина островного поселения. Человека, запомнившегося мне своим умом и властностью. Но что-то я его не вижу…
В прошлый раз мы немного поболтали с речниками, а затем наши дорожки надолго разбежались. И вот, пожалуйста, теперь они нанесли нам неожиданный визит. Причем, судя по их внешнему виду и затравленному выражению на лицах, визит явно вынужденный.
— Я Тибрий! — хрипло крикнул черноволосый. — Мы из поселения на реке! Прошу! Позовите барона Кориса Ван Исер! Он знает меня! И он знал моего отца, Тибериана! Прошу! Позовите Кориса Ван Исер! Кориса Ван Исер!
«Знал». Это может означать только одно…
Убедившись, что щупальца усмирены и свиты в висящий у меня между лопатками толстый жгут, я вскинул руку и громко произнес, смотря вниз сквозь смотровые щели глухого шлема:
— Я здесь, Тибрий. Ты прав. Я помню тебя. Что привело тебя и твоих людей к нашим стенам? Что заставило покинуть безопасный и мирный остров?
Создатель… как же странно я выглядел… единственный воин в полном и заиндевевшем доспехе. За моей спиной стояли ниргалы, но без своих доспехов они были просто жестоко изуродованными людьми. Вооруженными до зубов, смертельно опасными даже без своих доспехов, но просто людьми при любом даже очень придирчивом взгляде. В отличие от меня…
— Нашего поселения больше нет! — со звенящей в голосе горечью ответил Тибрий. — Шурды! Проклятые шурды добрались до нас! Мы единственные уцелевшие! Корис… я не вижу твоего лица… и не узнаю голос…
М-да… вот и первый подводный камень в переговорах. Мой внешний вид способен любые переговоры задавить в зародыше.
— Тибрий, ты ищешь убежища? Просто хочешь передохнуть и обогреться перед дорогой? Или же?..
— Возьмите нас к себе! — столь же прямо ответил Тибрий. — Если не можете взять всех — приютите хотя бы детей и женщин!
— Жди там, — прогрохотал я после минутной заминки и, тяжело шагая, направился к платформе.
