— Ты, — прошипел я, — знаешь наш язык, тварь? Знаешь?!
— Почему такой, как ты, на их с-с-стороне? — изнемогая от боли и ужаса, отозвался шурд. — Ты из наш-ш-ши-и-их…
— Перебьешься, ублюдок, — сплюнул я. — Почему вас было так мало?! Сколько еще на подходе?
— Этого хватало… — едва слышно ответил шурд. — Хватало, чтобы загнать добычу… вы помешали… Вы вс-се с-скоро умрете!
— Мне уже много раз это говорили, — усмехнулся я, лихорадочно пытаясь сообразить, какие вопросы задать умирающему шурду. Долгой беседы не получится.
— Он вос-с-стал! — с торжеством выплюнул поводырь. — И он придет за вами! Так же, как и за теми людиш-шками с ос-строва! Он привел нас-с туда! Он показал, как захватить! Приведет и с-сюда!
Похоже, шурда расспрашивать не придется — он просто жаждал выговориться. Тем лучше.
— Кто восстал? — рявкнул я. — Имя!
— Вс-се знают его великое имя! Вс-се! Знают и не осмеливаются произнес-сти! Тарис-с-с! Тарис-с-с! Тарис-с-с! Тари…
Дернувшись всем телом, шурд-поводырь захрипел и обмяк, содрогаясь в агонии.
— Тварь! — выдохнул я, делая шаг вперед.
Мои щупальца обрадованно рванулись, впиваясь в окровавленную грудь и торопясь высосать оставшиеся крохи жизненной энергии. Дернувшись в последний раз, шурд умер, на его лицо застыла злорадная усмешка.
А я развернулся и зашагал к защитной стене поселения. В моей ледяной голове пронзительно выл зимний ветер, предвещающий скорую беду.
Тарис! Тарис! Тарис!
Тигр! Тигр! Тигр!
Если шурд не соврал, то проклятый принц-некромант сумел выбраться из гроба и выплыть из стылых вод мертвого озера.
Древний некромант воскрес. Древний некромант вернулся.
Но правда ли это? Или шурд лишь пытался запугать нас, перед тем как умрет?
Возможно.
Но сейчас я знал только одно — там, в моем поселении, у теплой печи сидели люди из разоренного островного поселения. Оставшиеся свидетели страшной атаки.
Даже если мне придется убить их всех, я вытрясу из их памяти нужные мне ответы!
Потому что погибший шурд сказал важную фразу: «Он привел нас туда!» Если сам Тарис повел силы шурдов в атаку, его могли видеть. Высокую человеческую фигуру среди низкорослых шурдов. Фигуру, сумевшую взломать магическую защиту поселения.
Я не знаю, как умер старый маг Тибериан. Но я обязательно это узнаю.
С вершины стены донесся многоголосый торжествующий вопль — сгрудившиеся воины праздновали нашу победу и потрясали оружием. Я лишь коротко взмахнул рукой в ответ, тяжело шагая к опускающейся платформе подъемника.
Ко мне подбежал Рикар, на ходу бросающий арбалет в руки воина из отряда стрелков.
— Случилось что, господин Корис?
— Да, — подтвердил я. — Может, и случилось. Один из шурдов перед смертью сказал, что их бог Тарис восстал из мертвых. И что теперь он возглавляет их силы.
— Милостивый Создатель! — Рикара пошатнуло. — Что вы такое говорите, господин!
— Что слышал, то и говорю, — усмехнулся я. — Мне нужно поговорить с Тиберием. Прямо сейчас. Поговорить подробно. И собери всех главных во дворе. Послушаем вместе.
— Да, господин. О Создатель, яви нам свою милость!..
Дальше мы шагали молча, каждый погруженный в свои мысли.
Слова умирающего темного гоблина до сих пор звучали у меня в ушах. Он сказал так мало и так много одновременно. Всего несколько фраз несли целую уйму сведений.
Тарис восстал из мертвых и сразу же возглавил всех шурдов. Взял власть над темными гоблинами в свои руки. И не теряя времени направил войска шурдов в атаку. Островное поселение, возможно, было не единственным, подвергшимся атаке. Может, и другие попали под удар. Теперь картам Диких Земель вообще нет доверия.
И самое главное — из слов шурда становилось ясно, что времена изменились. Жестокий правитель во главе не менее жестоких подданных — это смертельное сочетание. А если добавить сюда темную магию — армия шурдов будет пополняться мертвяками и пауками после каждой атаки. И другими, куда более ужасными тварями. Например, киртрассами. Ведь теперь есть Тарис, могущественный и опытный некромант. И не придется долго ждать, прежде чем они пожалуют к нашим стенам и ринутся в атаку.
А еще у Тариса есть большой зуб на меня лично. На того, кто не открыл Ильсеру. На того, кто сбросил саркофаг с телом Тариса в мертвые холодные воды. И мне почему-то кажется, что принц Тарис не из тех, кто прощает обиды. Проклятье…
— Господин! Если Тарис и правда воскрес… выстоим ли? — задал терзающий его вопрос здоровяк.
— Не знаю, — глухо отозвался я. — Не знаю. Говорю же, надо расспросить людей из островного поселения. Расспросить так, чтобы они вспомнили все до мельчайших подробностей! Я хочу знать, как именно шурды сумели взять островное поселение!
— Они обязательно расскажут нам все, что знают! — согласно кивнул Рикар. — Обязательно расскажут!
Вступая на платформу подъемника, я буквально чувствовал, что над Подковой распростерла свои черные крылья беда. Даже солнце уже не казалось ярким.
Тарис — это страшно. Это равнозначно слову смерть.
Отступление второе
В эту мрачную и сырую пещеру, спрятанную глубоко под Ледяными Пиками, и раньше редко кто осмеливался заходить.
Теперь же шурды боялись приблизиться больше чем на двадцать шагов к узкому извилистому коридору, ведущему в личные покои Нерожденного. А при виде того, что новый Хозяин сделал с самим Нерожденным, сердца привычных к виду мертвой плоти темных гоблинов сжимались от дикого ужаса.
Увидеть Нерожденного теперь мог каждый желающий — бывший властитель шурдов теперь стал чудовищным привратником у входа в личные покои Тариса Некроманта. И зрелище было поистине ужасающим.
Все помнили, как бог Тарис впервые вошел в город шурдов. Этот день никогда не сотрется из памяти ничего не забывающих темных гоблинов. В этот день изменилось все…
И сейчас старый плешивый гоблин Гурху, что на протяжении двадцати лет прислуживал великому шаману Нерожденному, в страхе корчился у широкого пролома, ведущего в святая святых подземного города шурдов.
Гурху не сводил взора с ужасного создания, приникшего к влажному камню у самого пола и тихо что-то шепчущего непонятно кому. Гурху боялся не привратника, душу старого гоблина сотрясал ужас не от дверного стража, а от того, чей покой он оберегал. Да и трудновато удивить много чего навидавшегося дряхлого шурда, самолично и многократно в юные годы свежевавшего людей заживо и творящего с их телами ужасные вещи. Хотя такого ни одному шурду не повторить никогда. Несмотря на свой гротескный уродливый облик, было в нем что-то… что-то прекрасное.
Восемь длинных лап поддерживают длинный торс, слепленный из двух позвоночников и реберных костей. Два злобно оскаленных клыкастых черепа со светящимися глазницами приникли височными костями друг к дружке, оставшись неразлучными даже после смерти. Это не просто костяной паук. Это настоящее творение великого мастера. Творение Отца Тариса. Творение бога…
