Что ж, возможно, совпадение дат действительно неслучайно. Однако при внимательном прочтении высочайшей резолюции на сенатском докладе обнаруживаются куда более интересные вещи: «Быть по сему. Кураторами быть камергеру Шувалову и Лаври[н]тию Блюментрос[т]у, директору — Алексею Аргамакову. А в даполнение штата о[т]дается [в] волю кураторов». Почему кураторов два? О каком «дополнении штатов» идет речь? И почему императрица разрешила «дополнять», то есть изменять ею же утвержденный штат?
Второй куратор — Лаврентий Лаврентьевич Блюментрост, человек преклонных лет, некогда лейб-медик Петра Великого и президент Петербургской академии наук, а в описываемое время старший доктор московского госпиталя, имевший немало обязанностей на основной службе. В университете он, безусловно, являлся бы фигурой декоративной
. Но тогда зачем Шувалову напарник? Не затем ли, чтобы в дуэте составить коллегию, аналогичную Военной, Иностранной, Адмиралтейской, Камер-, Берг- и др.?
Парадокс, но открыто сформировать соответствующую коллегию Елизавета Петровна не могла, ибо под нее пришлось бы изымать учебные заведения из подчинения разных учреждений, что неминуемо породило бы конфликт между новой и старыми структурами. Достаточно перечислить имена тех, чьи интересы задевала реформа: гетман К. Г. Разумовский (гимназия и университет при Академии наук, полковая школа измайловцев), тайный советник Б. Г. Юсупов (Сухопутный кадетский корпус), адмирал М. М. Голицын (московская навигацкая школа, петербургские Морская академия и гардемаринская школа), генералы И. Ф. Глебов, А. П. Ганнибал и П. И. Шувалов (военно-инженерная и артиллерийская школы), архиепископы Новгородский Стефан Калиновский, Петербургский Сильвестр Кулябка и Московский Платон Малиновский (Александро-Невская семинария, Славяно-греко-латинская академия, Крутицкая семинария и сеть епархиальных семинарий), генералы С. Ф. Апраксин, А. Б. Бутурлин и А. Г. Разумовский (полковые школы преображенцев, семеновцев, конногвардейцев), генерал-прокурор Н. Ю. Трубецкой (сенатская школа для юнкеров разных коллегий), лейб-медики Г. Бургав и П. Кондоиди (четыре столичные госпитальные школы). Понятно, какое мощное лобби поспешили бы сколотить названные лица, чтобы саботировать работу «школьной» коллегии.
Причем угадать лидера этой оппозиции в 1755 году не составляло труда — Петр Иванович Шувалов, откровенно метивший в кураторы Сухопутного кадетского корпуса, планировавший превратить его в подготовительный курс для устраиваемого по европейским стандартам «училища военных наук», выпускающего элитных младших офицеров. 24 марта 1754 года Сенат провел первое слушание проекта, окончательное — 27 октября 1755-го и единодушно одобрил инициативу, так как Шувалов нимало не покушался на права полковых школ в гвардии, армии и гарнизонах. А о том, что тем самым офицерский корпус разбивался бы на две касты — высшую (воспитанников нового училища) и низшую (в ней оказались бы и А. В. Суворов с Г. А. Потемкиным), сенаторы как-то не задумывались. Разумеется, их предприимчивый коллега использовал бы все рычаги влияния для нейтрализации программ конкурентов.
Таким образом, в России в середине XVIII века сложились не очень благоприятные условия для создания единой системы высшей и средней школы. Прямолинейный путь почти не имел шансов на успех. А обходной — посредством маскировки новой коллегии под «ректорат» университета? Как и любая другая коллегия, эта тоже обладала бы прерогативой на «дополнение штата», то есть на реорганизацию и расширение — конечно, с санкции Сената. За несколько лет ей без лишнего шума предстояло, во-первых, найти оптимальную модель школы низового уровня, для губернских и уездных городов; во-вторых, завести высшие учебные заведения в отраслях знаний, не представленных ведомственными «институтами». Параллельно через слияние разных школ конкретной отрасли и назначения в заинтересованные учреждения командиров, лояльных реформе, создавались бы предпосылки для первого шага к введению единой общегосударственной системы образования.
Велик соблазн связать данную стратегию с именем И. И. Шувалова. Однако ряд фактов свидетельствует о том, что не он руководил процессом. В декабре 1752 года три морские школы — навигацкая, гардемаринская, Морская академия — становятся Морским кадетским корпусом. В августе 1758-го объединяются артиллерийская и военно-инженерная школы. В октябре 1759 года при дворе появляется Пажеский кадетский корпус. В 1751 году Кабинет императрицы учреждает при Колывано-Воскресенских заводах первую провинциальную медицинскую школу. В сентябре 1751-го российский посол в Вене Людовик Ланчинский присылает И. А. Черкасову устав австрийской «академии живописного, резного и архитектурного художеств».
Причастность личной канцелярии Елизаветы Петровны к расширению государственной учебной сети, практическая синхронность создания аналогов Сухопутного кадетского корпуса для пажей, моряков, инженеров и артиллеристов (с ликвидацией дублирующих структур) прямо намекают на то, что за И. И. Шуваловым стояла более влиятельная персона, заранее рассчитавшая программу плавной замены раздробленной ведомственной системы обучения единой общегосударственной. По-видимому, в 1751 году завершилась ее разработка и определились ключевые исполнители — М. М. Голицын, П. И. и И. И. Шуваловы. Государыня изящно превратила первых двух сановников из противников реформы в ее проводников: и адмирал, и генерал, вряд ли подозревая о конечной цели, просто исполнили, каждый в своем ведомстве, поручение императрицы по централизации учебного процесса.
В случае с Петром Ивановичем Елизавета Петровна прибегла к маленькой хитрости — направила реформаторскую энергию сенатора в конструктивное русло: вместо проведения экспериментов над Сухопутным шляхетским кадетским корпусом велела взять под опеку инженерную и артиллерийскую службы, включавшую, помимо прочего, воспитание новых офицерских кадров. Сенат проголосовал за учреждение военной академии 27 октября 1755 года, а 31 мая 1756-го царица назначила генерал-фельдцейхмейстером (главнокомандующим русской артиллерией) П. И. Шувалова. Слияние артиллерийской и инженерной школ состоялось 22 августа 1758 года. А 12 февраля 1759-го шефом Сухопутного шляхетского корпуса неожиданно стал великий князь Петр Федорович, с которым Шувалову, естественно, тягаться было крайне тяжело.
Кстати, идея объединения двух учебных заведений принадлежала А. П. Ганнибалу, и по логике именно ему следовало доверить это дело. Однако требовалось отвлечь П. И. Шувалова от Сухопутного корпуса, и 14 декабря 1755 года Военная коллегия (С. Ф. Апраксин и П. С. Сумароков) рекомендовала в командиры канцелярии главной артиллерии и фортификации не Абрама Петровича, а Петра Ивановича. Как поступить с крестником отца, государыня не знала. Думая развести двух «медведей» по разным «берлогам», она 25 декабря 1755 года переименовала генерал-майора инженерных войск Ганнибала в армейского генерал-лейтенанта и предписала ему ехать губернаторствовать в Выборг. Правда, уже спустя два дня почетная ссылка была отменена, после чего Ганнибал около полугода обретался генералом от армии среди артиллеристов и инженеров, пока 4 июля 1756-го не удостоился нового звания в рамках старого ведомства — генерал-инженера, то есть командующего всеми инженерными частями России на правах первого заместителя Шувалова
. Так причудливо елизаветинская реформа образования отразилась на судьбе прадеда А. С. Пушкина.
