ЭПИЛОГ
Во второй главе «Пиквика» мистер Снодграсс восклицает: «Величественные развалины!» — приветствуя таким образом замок Рочестера. А 34 года спустя, накануне смерти, Диккенс снова описал Рочестер, назвав его Клойстергэмом в «Тайне Эдвина Друда»: «Все его древности и развалины облеклись в невиданную красоту; густые завесы плюща сверкают на солнце, мягкий ветер колышет пышную листву деревьев»
[55]. Написав эти строки, он в последний раз вдохнул через окно швейцарского шале «благоуханный воздух» Кента. Круг замкнулся; все потоки его огромного труда слились в прославлении его малой родины. Но на следующий день солнце уже не сияло для Джорджины Хогарт — возможно, оказавшейся в конечном итоге самой близкой из всех женщин в его жизни: «Свет покинул наши жизни, которые больше никогда не будут прежними, и наши сердца опустошены и разбиты».
Как только объявили о смерти Диккенса, власти Рочестера распорядились выкопать могилу и подготовить собор для отпевания. Напрасно.
Неподражаемый сделал четкие указания в своем завещании: «Я непременно хочу, чтобы меня похоронили недорого, скромно и сугубо частным образом; чтобы время и место моих похорон не оглашались публично; чтобы использовали самое большее три простых похоронных экипажа и чтобы присутствующие не носили ни шарфов, ни плащей, ни черных галстуков, ни лент на шляпах, ни прочих возмутительных нелепостей в этом роде».
Всё было предусмотрено… кроме места. Предложив Вестминстер, газета «Таймс» выразила мнение всего народа. 14 июня в три похоронных экипажа, сопровождавших Неподражаемого в аббатство, набились Форстер, Коллинз, врач Диккенса, его нотариус, его сестра Летиция, четверо его детей, находившихся в Англии (Кэти, Мэйми, Чарли, Генри), жена Чарли, муж Кэти (Диккенс вполне обошелся бы без двух последних) и, конечно же, Джорджина. В отсутствие Кэт и Эллен Тернан она в каком-то смысле играла роль вдовы.
Согласно воле покойного, перед его именем на надгробии не стояло ни «м-р», ни «эск.»: Чарлз Диккенс вошел в историю просто, как человек из народа, без титулов и званий, под одним лишь своим именем. Бывший наклейщик этикеток с фабрики Уоррена отныне соседствовал с Генделем и Самюэлем Джонсоном и покоился в тени памятников, воздвигнутых Мильтону, Шекспиру и Чосеру.
На картине «Пустое кресло» Люка Филдса, иллюстратора «Друда», мы видим рабочий кабинет в Гэдсхилле, покинутый своим владельцем, а «Сон Диккенса» — незаконченное полотно Роберта Уильяма Басса — изображает ту же комнату, населенную всеми персонажами Диккенса, которые вьются вокруг своего задремавшего создателя. Два этих произведения симметрично отражают пустоту, оставленную незаменимым человеком, и полноту его наследия, опись которого не закончена до сих пор. Он подает пример борца, сражающегося с несправедливостью, с холодными и слепыми законами, порабощающими человечество; и через полтора века после его смерти он всё еще заставляет нас смеяться и плакать. Но главное — Диккенс передал нам нечто неуловимое, заставив задуматься о соотношении между действительностью и вымыслом, то есть о самой сути литературы. По словам Честертона, он завещал нам «сгустки текучего, сложного вещества по имени Диккенс».
ПРЕДШЕСТВЕННИКИ И СОВРЕМЕННИКИ
ДИККЕНСА
(послесловие переводчика)
Ничто не появляется из ниоткуда, и чтобы в саду вырос прекрасный цветок, кто-то должен подготовить для него почву, а чтобы оценить, насколько цветок прекрасен, рядом должны расти другие. Почвой, на которой возрос талант Диккенса, была английская литература, которая к моменту его рождения уже громко заявила о себе во всем мире, творчески переработав европейские тенденции, создав свой оригинальный стиль и породив гигантов и карликов.
«После моего отца осталось небольшое собрание книг, находившихся в комнате наверху, куда я имел доступ… Из этой драгоценной для меня комнатки вышли Родрик Рэндом, Перигрин Пикль, Хамфри Клинкер, Том Джонс, векфильдский священник, Дон Кихот, Жиль Блаз и Робинзон Крузо» (Ч. Диккенс «Дэвид Копперфилд»).
Первые три из перечисленных персонажей были созданы шотландцем Тобайасом Джорджем Смоллеттом (1721–1771), в некотором смысле литературным «отцом» Диккенса.
Сын судьи-землевладельца, он получил диплом хирурга в университете города Глазго, однако пожертвовал карьерой медика, начало которой складывалось вполне успешно, своей страсти к литературе и в 1739 году поехал в Лондон, надеясь стать драматургом. Но в театре его ждал провал, и Смоллетт отправился на Ямайку в качестве морского хирурга на английском военном корабле «Чичестер» и участвовал в кампании по захвату испанского порта Картахены. Дальше, казалось, его жизнь пошла по накатанной колее: вернувшись в Англию, он обзавелся частной врачебной практикой, женился на богатой наследнице с Ямайки (Анне Ласселс)… Но творческий зуд не давал ему покоя. Он напечатал поэму «Слезы Шотландии» о Куллоденской битве 1745 года, а затем роман «Приключения Родрика Рэндома», написанный по образцу «Жиля Блаза» французского писателя Алена Лесажа. Эта книга вышла в свет в 1748 году и принесла ему славу.
Получив степень доктора медицины, Смоллетт отправился путешествовать по Франции — собирать материал для своего второго романа «Приключения Перигрина Пикля», который также имел успех. В 1755 году был напечатан его перевод «Дон Кихота» Мигеля Сервантеса, а годом позже Смоллетт стал издателем журнала «Критический обзор».
С 1757 по 1765 год Смоллетт трудился над одной из своих основных работ — «Полной историей Англии», а между делом написал еще один роман — «Жизнь и приключения сэра Ланцелота Гривза». В личной жизни его постигла тяжелая утрата: смерть дочери, после которой он вместе с женой уехал за границу, спасаясь от воспоминаний. Результатом этой поездки стали «Путешествия по Франции и Италии» (1766). Также он посетил Шотландию, где почерпнул вдохновение для своего последнего романа «Путешествие Хамфри Клинкера», который был опубликован в 1771 году — в год его смерти. Умер он в Италии, куда отправился лечиться от хронического заболевания кишечника.
Том Джонс — персонаж известнейшего романа Генри Филдинга (1707–1754) «История Тома Джонса, найденыша».
Отец Филдинга был родовитым «дворянином шпаги», он вышел в отставку в чине генерала. Мальчик получил среднее образование в Итоне, одной из наиболее аристократических школ Англии, где подружился с будущим премьер-министром Уильямом Питтом Старшим. После любовной интрижки с одной молодой женщиной, обернувшейся для него проблемами с законом, Филдинг отправился в Лондон, где началась его литературная карьера. В 1728 году Филдинг поступил в Лейденский университет, чтобы изучать классическое искусство и право, но не окончил курса за неимением средств. Вернувшись в Лондон, в поисках средств к существованию он начал писать для театра. Его слишком острые сатирические пьесы вызвали гнев правительства; именно Филдингу обязан своим появлением Закон о театральной цензуре 1737 года. К тому времени «зубастый» драматург был уже женат и имел двоих детей, которых надо было чем-то кормить. Филдинг вновь стал студентом и в 1740 году получил звание адвоката. Тогда же он занялся журналистикой.
