– Мирей Жермен! Черт бы меня побрал!
Широкая рука Рэнда опустилась на плечо Мире. Он увидел, что девушка не в состоянии спокойно разговаривать. Заботясь о достоинстве жены, он решил увести куда-нибудь женщин подальше от глаз слуг и всевозрастающего любопытства окружающих. Он нагнулся к Розали и прошептал ей на ухо:
– Почему бы вам не побеседовать в карете? Прежде всего выясни, что она делает здесь и, самое главное, где ее…
– Я спрошу ее о Гийоме позже. С ней что-то случилось, и мы должны ей помочь, а не допрашивать. У нас еще будет время расспросить о ее брате, – ответила Розали.
Рэнду не терпелось разузнать о Гийоме, по когда он увидел слезы в глазах своей жены, то решил дождаться подходящего момента для расспросов. Он помог дамам сесть в карету. Обернувшись, Рэнд увидел в одном из окон поместья темную фигуру мужчины, который внимательно следил за всей этой сценой.
* * *
Через несколько минут Розали поспешно вышла из кареты. Она улыбнулась мужу, когда он помогал ей, но при этом выражение ее лица было озабоченным. Они всегда понимали друг друга с полуслова, а иногда даже обходились без слов – им достаточно было одного взгляда, чтобы понять, о чем пойдет речь. Они отошли на несколько шагов от кареты.
– Я не могу поверить этому, – шептала Розали так тихо, что Рэнду пришлось наклонить голову. – После пяти лет мы все-таки нашли ее.
– Может, правильнее говорить, что это она нашла нас?
– Сейчас не время практиковаться в риторике.
– Дорогая, я не хотел бы стоять на середине дороги и выставлять нашу личную жизнь на обозрение всем гостям Саквиля. Не лучше ли продолжить этот разговор в доме, в какой-нибудь тихой гостиной?
– Подожди. – Розали озабоченно посмотрела на мужа. – Все это так неожиданно. Признаюсь, я немного смущена всем, что произошло за последние полчаса. Так удивительно смотреть на молодую женщину и видеть глаза Мирей. Ей сейчас столько же лет, сколько было мне, когда мы с тобой познакомились.
– Я до сих пор отношусь к ней, как к ребенку.
– Ты не представляешь, как часто в эти годы я вспоминала ее и думала, где она.
– Я же часто думал о ее брате. Она сказала, где он?
– Дорогой, мы еще не говорили об этом. Она так взволнована, что я с трудом понимаю ее. – Розали сжала руку Рэнда еще крепче, и он обнял ее. – Я точно не поняла, что произошло, но Мирей сказала, что провела какое-то время в восточной части Лондона, когда приехала в Англию. Мне тяжело представить Мирей в этом…
– Аду, – продолжил Рэнд. У него была привычка заканчивать фразы других.
– Точно. Но, Рэнд… Еще хуже то, что я скажу тебе дальше.
– Я готов ко всему.
– Я думаю.., похоже на то.., она жила с Саквилем несколько последних лет. Она определенно ничего не сказала, но…
– О Боже! – пробормотал он.
Розали встрепенулась, словно курица, защищающая своих цыплят:
– Рэнд, я надеюсь, ты не собираешься ее осуждать. Она только делала то, что должна была делать. Не забывай, что когда-то ты сам поставил меня в подобную ситуацию – мы жили три месяца вместе до свадьбы.
– Но это не идет ни в какое сравнение, и потом, я не был старше тебя вдвое.
– Я не понимаю, при чем тут возраст.
– Было время, Розали, когда ты была очень нетерпимой.
– Ну пожалуйста, – умоляюще проговорила Розали. – Постарайся понять, как тяжело быть одинокой и беззащитной женщиной. Когда-то я пережила нечто подобное, и это напугало меня до смерти. А Мирей все-таки выжила в таких тяжелых условиях, но ее очень сильно обидели…
– Обидел? Кто? – Несмотря на рассудительность и внешнюю холодность, Беркли был чувствительным человеком.
– Я пока точно не знаю. Мирей необходимо внимание и покой. Она всегда была такой легко ранимой девочкой. Мне кажется, она очень несчастна и беспомощна, и это меня угнетает. Она так расстроена, что не хочет возвращаться в дом.
Я не представляю, как мы заберем ее вещи…
– Подожди. Успокойся. Что ты имеешь в виду, говоря «заберем ее вещи»?
– Рэнд, – миссис Беркли смотрела на мужа открытыми голубыми глазами, – она так много значила для меня во Франции. Она была моим единственным другом, заботилась обо мне, когда я болела… Я хочу отблагодарить ее за внимание и любовь.
– Ты хочешь, чтобы мы взяли ее с собой в Уорвикшир?
– Тебя не должно беспокоить то, что произошло пять лет назад, – напомнила ему Розали. – Помнишь, ты как-то сказал, что она могла бы остаться жить с нами?
– Ты ничего не забываешь… Да, я это говорил, и мое предложение остается в силе.
– Я обожаю тебя… – Розали пожала руку мужу.
– До того как ты засыплешь меня словами благодарности, будь уверена, что я все равно расспрошу ее о Гийоме.
– Конечно, мой дорогой и любимый муж.
– Что-то я очень снисходителен к тебе в последнее время, – пожаловался Рэнд, любуясь ее довольной улыбкой. – В любом случае мне очень приятно, что ты попросила у меня разрешения.
– Я должна просить тебя еще об одном: можно я отвезу ее в Уорвикшир прямо сейчас?
– Сейчас? – Рэнд был очень недоволен. – И пропустить охоту?
– Я не вижу другого выхода. Она не останется здесь больше ни на один день. Ты знаешь, я не люблю охоту, а также всех женщин, с которыми мне придется здесь общаться.
– Подумай, как это будет выглядеть, если ты повернешься и уедешь домой, оставив меня одного?
– Если ты и вправду заботишься о том, что говорят о тебе люди, то ты бы не женился на мне, – мягко сказала Розали, ласково касаясь его руки: только ей одной удавалось смягчить его гнев. – И хотя меня ужасает мысль, что придется провести одну-две ночи без тебя, я уже жду твоего возвращения. – Она встала на цыпочки и прошептала ему в ухо:
– Я обещаю подготовиться к твоему приезду…
– Как? – поинтересовался Беркли, любящий знать все детали, а Розали медленно улыбнулась, прежде чем произнесла несколько тщательно подобранных слов. Положительный ответ на ее обещание был обеспечен – Рэнд не нашел ни одного аргумента против.
Глава 7
Окруженный огромными вековыми деревьями и зелеными гротами, Беркли-Холл имел вид сказочной местности. Он украшал Уорвикшир как благородный алмаз, его арки парили между небом и землей, а шпили упирались прямо в облака. Окна, своей формой напоминавшие трилистники, и пилястры придавали особняку нарядный вид.
Когда Розали и Мира с помощью слуг вышли из экипажа и прошли в дом, Мира обнаружила, что его внутреннее убранство превосходило прекрасный внешний вид – отделка из редкого желтого мрамора, блеск полированного красного дерева, бронзовые перила и пышно украшенные порталы дверей.
