Ты видела, какой он худой? Раньше он весил восемьдесят – девяносто килограммов, а во время нашей последней встречи в нем было не больше шестидесяти!
– Розали, – заметила Мира, – я бы посоветовала тебе говорить потише, когда ты упоминаешь Брумеля или короля.
Розали внезапно рассмеялась:
– Ты боишься, что меня повесят за государственную измену?
– Хуже. Я боюсь, что лорд Беркли прослышит про наши приключения.
При упоминании о муже у Розали округлились глаза.
– Боже, я забыла, сколько времени! Дослушай мой план, пока не пришел Рэнд. Когда мне удастся улучить несколько минут для разговора с Канингом, я попрошу его дать Брумелю место в Кале, как посоветовал лорд Элвенли.
– Но как ты собираешься сделать это, чтобы твой муж ничего не заметил? Кроме того, все, кто увидит, что вы с Канингом удалились вдвоем, могут не правильно истолковать…
– Именно поэтому мне нужна твоя помощь… – начала Розали, но в этот момент раздался тихий стук в дверь. – Это Рэнд, – в отчаянии прошептала Розали. – Впусти его, Мэри, – сказала она служанке, а Мира отвернулась к зеркалу.
– Мы, как обычно, опаздываем, – произнес он вместо приветствия, входя в комнату и оглядывая наряд жены. Его красивое лицо расплылось в улыбке. – Леди Беркли, вы, как всегда, неотразимы, – отметил он.
Мира не могла сдержать улыбку, когда смотрела на Беркли. Они были великолепной парой.
Розали была в костюме Маргариты де Валуа, супруги Генриха IV. Ее великолепное платье из алого бархата было украшено золотым шитьем и жемчугом; оно плотно облегало стройную талию, а пышная юбка ниспадала широкими складками. Лиф платья имел глубокий вырез и также был расшит золотом и жемчугом, дорогие кружева элегантно обрамляли открытые плечи. Пышные рукава заканчивались золотыми лентами. Розали, кокетливо улыбнувшись, раскрыла веер. Ее волосы были заколоты высоко на затылке, аккуратно уложенные кудри поддерживали изящную драгоценную корону, венчавшую ее голову.
– Сегодня меня будет сопровождать самый элегантный в Англии мужчина, – сказала она, глядя на мужа.
Рэнд, естественно, был одет в костюм Генриха IV; его крепкая сильная фигура была облечена в одежды шестнадцатого века – голубой, шитый золотом, камзол, шпоры на сапогах, голубая подвязка на левой ноге и три горностаевые полосы на левом рукаве. Его глаза, пышные волосы и загорелая кожа прекрасно гармонировали с роскошным костюмом.
– Тебе не хватает только белоснежного коня, – продолжала Розали, а Беркли улыбнулся в ответ.
– Все, чего мне не хватает, – это моей королевы, – ответил он, протягивая ей руку. – Пойдем на бал, пока я не почувствовал себя расфуфыренным дураком.
– Подожди, ты не оценил костюм Миры.
Мира слегка покраснела. По требованию Розали она повернулась, демонстрируя свой наряд.
– Служанка Марион, – одобрительно рассмеялся Рэнд. – Великолепно! Я не могу представить лучшего костюма для лесной феи.
– Мы беспокоились насчет длины юбки – это слишком смело, – критически заметила Розали, но Рэнд отрицательно покачал головой.
– Великолепно, – повторил он.
Костюм служанки Марион отличался дерзким шармом, который так шел Мире. Платье было сшито из зеленого и коричневого бархата; юбка и лиф отделаны темной оборкой, маленькую шляпку, как у Робин Гуда, украшало перо.
Юбка была короче обычной длины и доходила до верха мягких коричневых сапожек. В этом наряде, с ниспадающими темными волнами волос, она была похожа на маленького эльфа.
Мира нервно поправляла платье, когда они спускались вниз, где в алтарях Бахуса, Аполлона, Венеры, Минервы и Марса курился фимиам. В «Павильоне» звучала музыка – оркестр играл веселые мелодии. Король еще не появился, но все шептались, что он должен быть в турецком костюме, который кто-то заметил в алькове, примыкающем к бальному залу. Мира смотрела вокруг с удивлением и восторгом, восхищенная необычными, яркими и нередко смелыми костюмами гостей. В то время как пожилые дамы и вдовы сидели по краям зала и наблюдали за своими подопечными, молодые леди кружились в танце с волшебниками, чудовищами, сказочными героями, негодяями и мифологическими персонажами.
Как только они вошли в зал, молодой человек в костюме средневекового рыцаря подошел к Мире. Это был Карр Фолкнер в железных латах, черных облегающих штанах и грубых сапогах. Он обратил к ней приветливый взгляд темно-зеленых глаз из-под черных ресниц. Мира улыбнулась в ответ, ей понравился его несколько грубоватый шарм. Было ясно, что он ожидал ее появления.
– Мисс Жермен, – произнес он с полуулыбкой, так сильно напоминавшей Алека, что у Миры перехватило дыхание. – Или мне изменяет память, или вы сегодня еще более восхитительны, чем вчера.
Мира улыбнулась и поймала обращенный к ней взгляд Розали, которая, казалось, была очень довольна очевидным вниманием Карра Фолкнера.
Карр тоже посмотрел на Розали:
– Пользуясь тем, что нас уже представили друг другу вчера, я хочу пригласить мисс Жермен на первый танец.
– Но только на один, – ответила Розали, в ее глазах блестели огоньки смеха. – Мисс Жермен должна знать, что более чем один танец с одним кавалером может скомпрометировать ее.
– Но вы же не будете считать наши танцы, – обратился Карр к Мире.
– Конечно, буду, – сказала Мира. – Я не могу позволить себе быть скомпрометированной на первом же балу сезона.
Он рассмеялся и галантно предложил ей руку, и Мира позволила Карру увлечь себя на середину заполненного танцующими зала. Когда они закружились в танце. Мира обнаружила, что он прекрасно танцует. Через минуту или две молчания Мира лукаво улыбнулась:
– Мне нужно сказать что-нибудь, чтобы вызвать вас на разговор?
– Нет.., нет… – ответил он, переводя дыхание. – Я просто.., немного задумался.
Мира бросила взгляд из-под ресниц и улыбнулась. Хотя Карр не мог знать этого, но его сходство с Алеком сильно интриговало ее.
«Возможно, – думала она, – Алек мог быть таким несколько лет назад. Чуть более уязвимый, более веселый и в то же время чуть-чуть неловкий, с красивым лицом, с выражением свойственной молодости неопытности. Был ли Карр точной копией молодого Алека?»
– Задумались? – повторила она, беря инициативу в разговоре. – О чем-то или о ком-то?
Карр только медленно покачал головой.
– Какое разочарование, – сказала Мира, продолжая наступать. – Мне казалось, вы задумались обо мне.
Он рассмеялся, черные пряди волос упали ему на лоб, когда он наклонил к ней голову. Несмотря на молодость, он был выше многих мужчин в этом зале и смотрел на нее сверху вниз:
– Если бы я думал только о вас, мисс Жермен, мои ноги запутались бы, латы свалились на пол, а мне, пораженному вашей красотой, не оставалось бы ничего, как стоять и зачарованно смотреть на вас.
