Я взяла швабру, зелёненькую, новую, жалко её. Включила свет в коридоре и вытираю кошачьи дела. С чувством, с толком, со стиральным порошком, со словами, которые нельзя произносить при родителях, а дедушка не расслышит, скорее всего.
Макс и Даша за стенкой что-то бормочут. Неразборчиво, но громко. Надеюсь, они там не раздеты? Нет, думаю, такой вольности дед бы не позволил.
Помыв швабру и руки, я возвращаюсь на кухню. Коробка с пиццей открыта, дед жуёт кусок, брезгливо выбирая оливки и выкладывая их на крышку. Я сажусь и тоже беру кусок.
– Иди за спицами, уселась, – рекомендует дед.
– Я не могу туда пойти, – объясняю я. – Эти двое там голые, наверно.
– Глупости, – говорит дед. – Совсем не голые. Вообще даже в шубах сидят.
– А если в шубах, чего ты оттуда выскочил как ошпаренный?
– Я не выскакивал.
– Выскочил.
– Не выскакивал.
Чтобы прекратить бесполезный спор, я лезу под стол, достаю ящик с инструментами. Внезапно в ворохе барахла – моток латунной проволоки.
– А это тебе нужно? – радуюсь я.
– Мне всё нужно, – говорит дед. – У меня нет ничего ненужного.
Если взять проволоку, то не надо будет спицы поганить. Ну и вообще, конечно, на этом видео как раз проволока используется, откуда я взяла, что лучше спицы? Наверное, потому что они заострённые. Легче насаживать на них пластмассовые ручки солдатиков.
– И на припой что-нибудь, – говорю, копаясь в ящике, как в сорочьем гнезде: какой только металлической дряни тут нет. Мои пальцы мгновенно начинают пахнуть железом. – И ещё вот эти плоскогубцы, вот эти плоскогубцы тоже. А пинцет у тебя есть?
– Грабят, – паникует дед. Но отыскивает в куче железок моток тонкого провода на припой. Очень скоро я сгибаю заготовку для рамы и впервые в жизни провожу по проволоке разогретым паяльником. Припой ложится на проволоку, блестит, как слеза.
Одним глазом заглядывая в видео, то и дело переставляя ползунок на пару минут назад, я делаю раму и сворачиваю несколько шарниров, на которых будут крепиться ножки. Шарниры делаю уже из скрепок, которые пододвинул мне дед. Откуда мне вообще вскочили в голову вязальные спицы?
– Криво, – забраковал дед пару шарниров. Я терпеливо принялась за дело вновь, накручивая скрепку вокруг пинцета. Глазомер у меня, конечно, не очень. Я кладу рядом линейку и пытаюсь сверяться с ней. Хорошо, что скрепки все одной длины, заготовки для шарниров тоже не очень отличаются. Но дед всё равно бракует раз за разом.
– Я устала, дед, – говорю ему, желая, чтобы он не лез.
– Не своим делом потому что занимаешься, – с готовностью подбирает объяснение дед.
– Нам по трудам задали, – говорю я. – Наша трудовичка заболела, поэтому все у мужского трудовика занимаемся. А там вот такое. Хорошо хоть не табуретку заставили делать. Трудовик с физиком договорились, что будут это как контрольную проверять. Поэтому тут ещё нужно питание, мотор…
– Мужской трудовик! Хорошо врёшь, заслушаться можно, – дед морщится от смеха. И вот тут меня всё это немножечко достаёт. Я выдёргиваю паяльник из хлипкой кухонной розетки, чуть не вырвав её напрочь с мясом. Встаю, возвышаясь над дедом, который продолжает цедить чай, опираясь локтем на стол. Дед теребит клочковатую бровь, ему смотреть на меня снизу вверх смешно – и только.
– Чего ты? – спрашивает дед.
– Ничего я.
А что, бесполезно же объяснять. Я иду в гостиную к Максу и Даше, пусть у них тоже настроение испортится.
Макс и Даша играют в нарды, как старые алкоголики. Нашли чем заняться. Я присаживаюсь и с любопытством смотрю, как они передвигают кружочки.
– На раздевание играете? – начинаю я.
– Успокойся, не завидуй, будет и на твоей улице праздник, – отвечает Макс.
– Это тебя дед научил играть? Меня не учил. Везёт. Он, наверное, думает, что вы скоро к нему переедете. Как там, прибавления ещё не ожидается? – спрашиваю я Дашу.
Терпеливая Даша в ответ только кривит рот.
– Просто Макс выглядит так, будто ждёт по меньшей мере двойню, – объясняю я.
– А ты выглядишь так, будто ждёшь пинка, – отрывается от нардов Макс. Я отскакиваю. Дед появляется с дымящимся паяльником, пресекая драку в самом начале.
– Дед, зачем тебе паяльник? – опасливо спрашивает Макс, следя за его руками.
– Надо всегда проверять на сжатие, – дед трясёт кулаком, в котором рама для таракашки. – Если после сжатия распадается – значит, плохо припаяно. Я поправил тебе…
– Не надо, – говорю я, хотя уже поняла, что он желает помириться. Дед у меня умнее всех прочих, это точно. Долго морозиться не буду, прощу его.
Оказалось, что дед на кухне успел сам спаять ещё одного таракана почти целиком. К его заготовке я уже дома приделываю мотор и батарейку. Мама, запущенная в комнату лишь после того, как я закончила, говорит, что в комнате воняет, и подозрительно внюхивается. Я тихо хихикаю, как маньяк, и режу большим ножом пластмассовые ручки солдатиков.
– А это для чего тебе? – не может не уточнить мама.
– Это для кукол, помнишь, я кукол делала? Вот, решила опять начать, – поясняю я. Мама ещё раз смотрит на остатки припоя, проволоку и скрепки, уходит и начинает громко и акцентированно-актёрски разговаривать на кухне с папой. Я крадусь в ванную умываться, крадусь, чтобы они меня случайно не услышали и не вызвали на важный разговор, имеющий воспитательное значение.
– Не стоит серьёзно относиться, – басит папа. – Это у неё типа макраме. Главное, что отвлекается. Она же то и дело что-то затевает и бросает. То куклы, недавно морду мазала специально так, что каждый шарахался, а теперь перестала.
– Мне кажется, уже слишком странно, – не соглашается мама.
– Мне тоже так кажется, – встревает Макс. – Она вымещает злобу на моих старых солдатиках, а потом примется за меня!
– Кому-то спать пора, – будто впервые замечает присутствие Макса мама. Прекрасно, родители уже даже не скрывают от брата, что считают меня сумасшедшей! Ниже падать некуда.
– Я вам серьёзно говорю, ведите её к врачу, потом поздно будет, – советует Макс.
– Без твоих ценных указаний обойдёмся, – замечает папа.
Я прячусь в туалет. Макс, громко и сердито стуча пятками, проходит мимо по коридору. В ванной зашумела вода. Я скриплю зубами, слушаю шум. Ещё слушаю родителей – что они скажут теперь? Но они молчат, полностью согласные друг с другом, уверенные в моём безумии.
Я быстрым и бодрым шагом возвращаюсь в свою комнату. Начинаю лупить что есть силы кулаком по столу. Сжимаю в руке готового таракана, проверяю пайку на прочность. Хорошая пайка. Дедушка делал, это вам не баран чихнул. Я бросаю на пол таракана, давлю его ножкой стула. Жалко хрустит моторчик. Распинываю детали по всей комнате. Так. Вот так. И вот так.
