Мама, увидев Приходьку, ускоряет шаг и сжимает мою руку, как в раннем детстве, когда мы перебегали дорогу перед машинами и она так же вцеплялась в меня, чтобы я случайно не отбежала.
Я нащупываю в кармане таракана, прощаюсь с ним, трогаю каждый шарнирчик. Я продам таракана младшеклассникам, потом сделаю ещё несколько тараканов и тоже продам, потом позову на чай с тортиком Рой и назанимаю у них денег.
И когда у меня будет двенадцать тысяч в кармане, я куплю себе озобота. Маленькую цветную мигалку, которая ползает по расчерченным листам бумаги. Покупка, в которой, например, Даша не увидит никакого смысла – это же не кеды, нельзя надеть, это не чесночный хлеб, нельзя съесть и потом всем дышать в лицо, это не картина на стену, не билет в кино и никакое не произведение искусства. Это сложная и непонятная игрушка для тех, кто заигрался и не вышел из детства.
Я застелю у себя в комнате весь пол листами ватмана, разрисую ватман красно-зелёными деревьями. Буду приходить домой из школы, ложиться на пол в комнате с выключенным светом и запускать озобота. Он будет ползать вокруг меня и мигать своими лампочками. Мне будет пусто и хорошо, как будто я обмоталась новогодней гирляндой, и даже ещё лучше. Вечный Новый год, иллюминация, разноцветные добрые огни, вечная надежда на то, что изменишься, на то, что станешь другим, таким, чтоб все тебя любили. Сможешь, сможешь обязательно.
На физике я неправильно решаю задачу с электрометрами. Картинки в задачнике такие, что ничего не поймёшь. Как определить количество заряда, если неясно, последовательно или параллельно соединены приборы? А там так нарисовано, что как хочешь, так и понимай. Всё-таки, когда руками мастеришь, гораздо понятнее. Нужно больше лабораторных работ.
А всё Приходька виноват, ну а кто же ещё. У него чутьё, как правильно понимать дурацкие рисунки в задачниках, это талант технаря, наверное. Если бы мы сидели вместе, он бы сразу поймал меня за руку и показал, как правильно двигаться. Но он не может сейчас мне помочь, потому что сидит с Владой.
На перемене я иду на этаж ниже, к младшеклассникам, и прохаживаюсь, высматривая жертву. Очень скоро я замечаю подходящих ребят. Это маленькая банда из трёх человек в дорогих костюмчиках. Они не бегают, как нормальные дети, а развалились на скамейке в коридоре, вытянули ноги и пытаются ставить подножки всем, кто идёт мимо. Порочная элита общества, в общем.
Я иду к ним, скромно, но с достоинством, присаживаюсь на краешек скамейки, достаю телефон, как будто я вообще не при делах. Мы сидим напротив женского туалета, так что маленькие мажоры понимают моё появление по-своему.
– У вас что, своего туалета нет на этаже? Хватит ходить к нам, гадьте в свой, – лениво замечает один из малявок. Двое других старательно подхихикивают.
– А то что? – вежливо уточняю я.
– А то поймаем и заставим… – малявка осекается и краснеет. Они начинают толкать друг друга локтями в бок и хохотать. Фу, какой у нас испорченный младший этаж, я уже давно заметила, сложно пройти мимо классов без того, чтобы тебя по заднице не хлопнули.
– И что же вы заставите меня делать? – продолжаю спрашивать я так же вежливо.
– Туалет отмывать! – выходит из положения малявка. Они прямо-таки сгибаются от хохота. Ну ясно, в этом возрасте анекдоты про туалет самые смешные. Разговор со мной они ещё долго будут пересказывать, приукрашивая всякими подробностями.
– Вообще я к вам с деловым предложением.
Малявки оживляются.
– Вам нужно кого-нибудь запугать? – предлагаю я. – Ведь наверняка же нужно, я знаю. Алексашу, например, она у вас английский ведёт, и у нас тоже вела, злая тётка.
– Алексаша тебя испугается? – недоверчиво тянет младшеклассник. Тот, что сидит ближе ко мне, с белой бабочкой под подбородком. Он, похоже, главный в компании, самый активный фантазёр.
– Нет, Алексаша испугается тебя, – поправляю я. – Причём она даже не будет знать, что это ты сделал. Ты просто сведёшь её с ума, и она будет готова выполнить любые требования, поставить любые оценки, если ты её избавишь от проблемы.
– Так, давай, что ты предлагаешь? – сдвигает бровки Белая Бабочка. Я вытаскиваю таракана, кладу его к себе на ладонь и начинаю вдохновенную пиар-кампанию:
– В общем, студенты Гарварда придумали, как делать такого робота из коктейльных соломинок, а это наш, отечественный вариант на скрепках. Упрощённый, зато надёжный, его можно под танк пускать…
Скоро звонок, время поджимает, нужно поторопиться и в то же время сработать эффективно. Краем глаза я замечаю, что рядом топчется ещё один младшеклассник, внимательно смотрит на металлического таракана. Пускай, мне нужно больше покупателей.
Хотя у этого четвёртого, который рядом топчется, вид не очень платёжеспособный. У него и одежда победнее, и какие-то позорные очки, одно стекло закрыто марлей.
Очкарик смотрит на таракана на моей ладони и хриплым голосом говорит:
– Я таких пятьсот штук могу сделать. За три часа.
– Вперёд, чё, – подбадриваю его я. Попутно размышляю, как бы его отвадить. Он явно собирается мешать продажам.
Младшеклассник засовывает руки в карманы старых джинсов и покачивается с пяток на носки. В нём какое-то взрослое достоинство, несмотря на один заклеенный глаз. Он мне не отвечает, никак не реагирует. Зато оживляется Белая Бабочка:
– О, Киря, правда же, ты умеешь! Ну не пятьсот, но много точно.
– Двести легко, мы столько и делали для того эксперимента, – кивает Киря. – Сегодня, может, тоже…
– Реально напугать Алексашу таким, как ты думаешь? – перебивает Белая Бабочка, хватает моего таракана и машет перед незаклеенным глазом Кири, чтобы он разглядел получше.
– Реально, чё нет-то, – пожимает плечами Киря. – Только коленвал надо иначе закрепить, чтобы таракан вихлялся, когда ползёт, посильнее. Я тебе покажу.
– Вот она хочет за него пятьсот, – говорит Белая Бабочка, потрясая тараканом. Киря притягивает его руку поближе к лицу, ковыряется под батарейкой.
– Тут наше клеймо, – буднично сообщает Киря. – Из нашей партии. Неплохая бизнес-идея – продать чужую вещь. Я один раз тоже так пытался, во втором классе ещё, украл платок у Ленки из рукава и хотел продать бабкам на остановке, мне Стасик за это таких отвесил…
– Это моя вещь, – тихо зеленея от злости, говорю я. – Мне её подарили. И я имею право делать с ней всё, что угодно.
– Никто тебе её не дарил, ты её спёрла, – Киря поднимает ко мне своё слишком умное лицо. Циклопчик, дебил одноглазый. Я выхватываю у него таракана, которого он уже успел взять от Белой Бабочки, а ещё нечаянно смахиваю с него очки. Нечаянно? Да точно, точно нечаянно, я не специально. Нечаянно сдёргиваю очки с носа и бросаю в дальний конец коридора. Киря бежит за ними, но видит он плохо, поэтому наступает на них. Хрустит стекло.
Киря наконец выходит из себя и тоже произносит слова, которые нельзя произносить при родителях.
