– Женя! – кричит мама, завидев меня. – Можно быстрее? Ваня, забирайся, с нами поедешь!
– Что случилось? – задыхаясь, лепечу я.
– Максим…
Платье оказывается прижато дверцей джипа. Я выдёргиваю подол, снова захлопываю дверцу. Приходька садится рядом с папой. Джип сдаёт назад, съезжает с бордюра, на котором мы незаконно запарковались – поздно приехали, на правильном месте оказалось всё забито. Мы с мамой подскакиваем чуть не до самой крыши. Мама выронила одну кроссовку из пакета.
– Максим разбился, – говорит мама, ища кроссовку под моими ногами. Её слова слышно глухо, как из-под земли, потому что она почти уткнулась головой в переднее сиденье.
– В смысле разбился? Совсем разбился?
– Не знаем ещё. Сейчас поедем. В больницу его отвезли, в пятую БСМП. – Папа выезжает на набережную и сигналит, сгоняя с дороги прогуливающиеся парочки. Он так волнуется, что может, неровен час, и сам кого-нибудь задавить.
– Пятая БСМП на левом берегу, могут быть пробки, – говорю я.
– Сам знаю. Ничего, вмиг доедем, – невыразительным голосом отвечает папа.
Мама, кажется, молится или просто шевелит губами.
Я смотрю на свои колени. Ровные, гладкие, загорелые. Без каких-то следов и шрамов.
Джинн оказывается в машине. Он сидит между мной и мамой, порядком нас потеснив. Но, кажется, только я его вижу.
– Максим умер, да? – спрашиваю я джинна одними губами.
* * *
Дурацкие сны, до сих пор не забыла.
– Спишь? Не спи, – Тиль, дотянувшись, хлопает меня по коленке. Я возмущённо убираю ногу.
– Я не сплю. Я думаю.
– О правильной схеме, я надеюсь?
Какой же он зануда. Я опускаю глаза на стол. Передо мной лежит белая ячеистая пластиковая доска. Ближе к краям вдоль всей доски нарисованы две тонкие черты – красная и синяя, плюс и минус. Это бредборд, он помогает всё соединять без паяльника. Вокруг рассыпаны светодиоды, красные и жёлтые, и провода «папа – папа». «Папа – папа» – это значит, что с обеих сторон у проводов острые штырьки, а если бы было «мама», то были бы отверстия. Я смеялась в своё время, когда узнала эту классификацию. На углу стола – ноутбук с подключённой платой. Мы с Тилем собираем гирлянду, которая будет запрограммирована мигать с определённой частотой. Это одно из самых простых заданий, но у меня медленно получается усваивать материал, поэтому мы разжёвываем каждый урок, продираемся долго и трудно, как червяки через каменистую землю.
Тиль стал ходить ко мне в гости. Сразу, как только я написала Карину «спаси». Тиль приходит вместо Карина. У того, к сожалению, нет времени приезжать самостоятельно, он сейчас готовится к Робофесту. Но если я в будущем смогу выходить из дома, Карин совершенно не против индивидуальных занятий. Там, в мегамолле. И в школе ему пригодится ассистент, даже такой, как я, пригодится. Вот так Карин сказал.
Про Приходьку Карин не говорит, и я тоже не спрашиваю.
Я пока на домашнем обучении, родителей не переубедить. По вторникам и четвергам ко мне ходят репетиторы. Русский, математика, английский. А вместо физики у меня Тиль. Физику восьмого класса мы теперь всю изучаем на практике. У меня было больше лабораторных работ, чем у любого моего одноклассника.
– Ну, ты подумай ещё, – нетерпеливо говорит Тиль, – а я руки помою.
Никакие он руки мыть не пойдёт. Он проверит, на кухне мама или в гостиной. И если кухня осталась без присмотра, тогда Тиль утянет что-нибудь из холодильника. Мама обычно кормит нас обоих ужином, когда он приходит, но Тиль невероятно прожорливый. Ему всегда мало. Не знаю, куда в него лезет столько. Он очень тощий, весь состоит из углов и костей, даже я на его фоне выгляжу откормленной. Наверное, всё дело в том, что у Тиля зубы выросли не по размеру, слишком крупные, вот и нужно им больше работы, чем обычным. А иначе они будут без конца отрастать и превратятся в клыки моржа…
– Готова? – спрашивает Тиль. Он успел ограбить холодильник, в руках у него гроздь бананов. Тиль за здоровое питание, боится растолстеть, наверное.
– Нет!
– Тогда ещё что-нибудь на кухне зацеплю.
– Ты скоро боками будешь дверные косяки цеплять!
– Ха-ха, – Тиль хлопает себя по тощим бокам и удаляется на кухню.
Я спешно перетыкиваю в бредборде несколько проводов. Чтобы гирлянда работала, надо и аккумулятор запитать. Так, почему не светится? Я не понимаю, в чём неполадка, и беру на колени ноутбук, чтобы проверить схему. Тиль возвращается в комнату с нарезкой колбасы и принюхивается:
– Что у тебя горит и воняет? Мы тут не картошку собрались жарить.
– Можешь колбасу подпечь, – я, кажется, сообразила, в чём ошибка, но не успеваю исправить. Один из проводов на бредборде раскаляется добела, аж пламя поднимается. Тиль подскакивает и выдёргивает аккумулятор из гнезда.
– Ты плюс замкнула на минус! Я тебе сколько раз говорил? Провод начинает раскаляться и работает как лампочка. Всё, кранты аккумулятору.
– А мне понравилось. Я хочу ещё что-нибудь сжечь. – Оглядываю комнату в поисках горючего.
– Живодёр! Живодёр проводов! Провода, бегите! Ползите прочь! – вскрикивает Тиль. – Всё, ты арестована за плохое поведение. Где мой бананопистолет?
Тиль тоже здорово умеет генерировать бред, не одному Приходьке это под силу. Я смеюсь под прицелом банана:
– Убери! Что за треш!
Тиль ловко очищает банан и откусывает от него сразу половину.
– У мея ля хея хюрхрих, – говорит он с набитым ртом.
– Ты прожуй сначала, потом говори.
– Не учи меня есть, – отвечает Тиль, прожевав. – У меня для тебя сюрприз. Короче, у Карина новоселье, он тебя приглашает.
– Зачем? – я забираюсь с ногами на диван, обнимаю колени и смотрю на Тиля исподлобья. Тиль невозмутимо жуёт.
– Ну, поможешь там, он мастерскую перевозит. И всех нас зовёт помогать…
– Угу, да на мне воду возить можно, – перебиваю я.
– Не обязательно же вещи таскать. Можно помочь подмести, например. И вообще посмотришь. Тебе не интересно, что ли, как устроена его мастерская?
Ладно, я сдаюсь. Мне интересно. Но что толку в этом, если меня всё равно не отпустят родители.
– Ты же уже нормально ходишь? – Тиль кидает взгляд на мои ноги. Я слегка краснею.
– Нормально. Правда, голова немного стала беспокоить… Я думаю, это оттого, что на свежий воздух давно не выходила, я же всё время дома.
– Карин скоро приедет с твоими родителями разговаривать, – Тиль проверяет время на мобильнике.
– Папа в гараже… – пытаюсь протестовать я.
– Значит, в гараж к нему придёт. Разберётся, – Тиль непреклонен.
