– В Мидленд?
Голова идет кругом. Ничего не понимаю. Как он мог просто взять и уехать?
– Я его спросила – а Фикси как же? Он ответил, что вы все обсудили и ты поймешь. – Лейла невинно смотрит на меня. – Сказал, что с тобой все в порядке.
Мы все обсудили? Он так и сказал? Но это же…
Да как я вообще хоть одному его слову раньше верила? Это же просто машина для вранья! И как же долго это до меня доходило!
– Он был так расстроен, – грустно добавляет Лейла. – Твердил, что в Лондоне его ничто больше не держит. Рассказал всем, что потерял работу. Знаешь, судя по всему, этот Себ такой мерзкий.
Она смотрит на меня своими кроличьими глазами под накрашенными ресницами.
– Ты же его видела, да?
Я смотрю на нее, с трудом въезжая в смысл вопроса. Я все еще не в себе. Райан лгал обо всем, а теперь его и след простыл, и я даже не смогу ничего ему высказать. И приходится держать в себе боль унижения и ярость.
– Так какой он? – не отстает Лейла. Я моргаю и стряхиваю с себя дурман. – Он правда такой гад? Послушать Райана, это чудовище какое-то!
Я вспоминаю Себа в его офисе. Вот он смотрит на меня встревоженными, понимающими глазами. Его осторожные слова. Взъерошенные волосы. Раскаяние из-за того, что он меня расстроил. Попытки рассмешить. Заверения, будто мы квиты.
Внезапно у меня сдавливает горло. Как бы я хотела… Хотела…
Но я не могу закончить эту мысль. Сама не знаю, чего бы я хотела. Может, просто того, чтобы все сложилось иначе.
– Себ? – Переспрашиваю я наконец, и у меня вырывается тяжелый вздох. – Нет. Он не чудовище.
Глава тринадцатая
Через две недели мама с тетей Карен в Сен-Тропе. Пишет мне о море, лодках и сияющем солнце, и надо бы ей ответить толком, но я не в состоянии. Начну выкладывать ей все как есть – залью весь телефон соплями.
И я просто посылаю ей ворох смайликов, солнышек и лодочек под парусами, делая вид, что все в порядке. Наверное, для того смайлики и эмотиконы и придумали. Не для того, чтобы выражать чувства в забавной форме, а для того, чтобы наврать маме.
Еще я отправила три сообщения Райану. Одно – очень сдержанное и спокойное. Второе – уже не такое строгое. А третье и вовсе отчаянная, дикая попытка убедиться, что Райан вовсе не такая сволочь, какой кажется.
А потом я сделала еще бо́льшую глупость: показала эти сообщения Ханне. Ее даже в воздух подбросило. Она пригрозила, что залезет ко мне ночью и конфискует телефон. Ключ у нее есть, и прокрасться по дому она сумеет, если понадобится. Я подумала, что с Ханны станется, и на этом остановилась.
Райан ни на одно из сообщений не ответил. Ни по телефону, ни по имейлу, даже через магазин ничего не передал. И бумажного письма не написал. Конечно, он и не собирался писать: сама не знаю, зачем я спрашивала у почтальона, не затерялся ли где-нибудь конверт. Но все в порядке. Я человек целеустремленный, и стратегия у меня проста: не думать о нем.
Хотя невольно думаю, конечно. Все время. Имя вечно крутится в голове, да и как иначе? Хотя мне и без него есть о чем думать. Например, о том, что Джейк до сих пор не принес финансовый отчет за вечеринку, и я не знаю, сколько он на нее потратил. Или о том, что Николь, не сказав мне ни слова, отменила вчера заседание Пирожкового клуба. Ей, видите ли, понадобилось место для высокодуховных тренингов, а я получила уже четыре возмущенных письма по электронке. А самое печальное – то, что я пообещала Ханне поговорить с Тимом о ребенке. Она хочет, чтобы я узнала, почему он передумал, и, если такое возможно, переубедила его.
Переубедила? Я – Тима? Хотела бы я знать, как такое возможно. Мы знакомы давно, но планирование семьи обычно не обсуждаем.
Но Ханна упрашивала меня так горячо, что я не выдержала и согласилась. Она решила заманить Тима в магазин – а там я заведу разговор о детях. Только так это может показаться естественным.
– Он не должен знать, что это я тебя попросила, – категорическим тоном объявила подруга. – Пусть сам передумает. Хорошо?
– Конечно, – промямлила я. – Само собой.
Я думала, что у меня будет время настроиться на разговор, но они ввалились на следующий же день в половине шестого. Похоже, Ханна раньше времени увела Тима с работы. И сама пораньше ушла. Это дело поважнее.
Ну, с богом. Только не давить.
– Ханна, Тим, привет! – щебечу я как можно естественней. – Какой сюрприз!
– Привет, Фикси, – натянуто отвечает Ханна. – Да, это было спонтанное решение. Я хочу посмотреть блендеры для подарка на день рождения. Побудь пока с Тимом.
И она без оглядки удирает на другой конец магазина. Мы с Тимом остаемся одни. Мой ход.
Черт. Я к такому не готова. Что я ему наплету о детях?
– Как дела, Тим? – жизнерадостно спрашиваю я.
– Хорошо, спасибо, – без интереса отвечает он. – А у тебя как?
– Все отлично, просто супер! – Я энергично киваю головой. Мозги не работают. – Детки такие милые, правда?
Черт. Само вырвалось.
– Что? – Тим подозрительно косится на меня. – Ты о чем?
– Так, ни о чем! – торопливо говорю я. – Просто подумала… потому что… сегодня к нам малыш заходил. Такой славный! Вот я и подумала… Это наше будущее. Новое поколение. Мы должны сохранить для них планету. Для детей.
Стоп. Куда меня в экологию понесло?
– Для каких еще детей? – озадачивается Тим.
– Дети… – в отчаянии лепечу я. – Ребятишки такие.
Ханна выглядывает из-за стеллажа с блендерами и вопросительно выгибает брови. И я решаюсь. С Тимом церемониться нечего. Надо брать быка за рога.
– Послушай, Тим, – бросаюсь я в бой. – Ханна хочет ребенка. Почему ты передумал? Ты по-настоящему расстроил ее. И, кстати, она не должна знать, что я тебе это говорю.
Лицо Тима сразу каменеет.
– Это мое дело, – говорит он и отворачивается.
– Это еще и дело Ханны, – возражаю я. – Разве тебе не нужна семья? Ты не хочешь быть отцом?
– Не знаю я!
Лицо у Тима напряженное и расстроенное. Кажется, я попала в его болевую точку.
– Но ты же хотел, – наседаю я. – Не мог же ты просто так передумать! В чем же дело?
Тим пытается совладать с эмоциями. Я жду затаив дыхание.
– Я понятия не имел, что это так сложно! – взрывается он наконец. – Ты вообще знаешь, какая это проблема – завести ребенка?
На языке крутится шуточка, что его вклад не так уж и велик, но сейчас момент явно неподходящий.
– Например?
– Это кошмар! – панически вопит Тим. – Полный мрак!
– Ты о чем? – изумляюсь я.
