Всю ночь провалы в сон сменяются неистовым сексом. Под утро при тусклом свете ночника я вглядываюсь в очертания сильного, гибкого тела Себа. Изгиб спины напоминает силуэт ладьи. Я протягиваю руку, хочу погладить его – но вдруг он спит? И тут он оборачивается, и в глазах его мерцают искорки.
– Ты под парусом ходишь? – сонно спрашиваю я.
– Нет. Но гребным спортом иногда занимаюсь.
– Ясно. – Я киваю: ему это подходит. И слышу собственный голос: – Ты верующий? Ты веришь в судьбу?
Серьезного ответа я не жду. Зря я спросила о таком важном. Райан, даже не вдумываясь в вопрос, бухнул бы: «Конечно, детка», но Себ молчит. Смотрит в потолок. Раздумывает.
– Практическим умом, – произносит он наконец, – я понимаю, что все происходит случайно. Во вселенной миллионы возможностей. Наша встреча – одна из этих вероятностей, и только.
Себ говорит это как бы между делом, и у меня падает сердце. Но он продолжает тем же тоном:
– Фишка в том, что я не представляю себе мира, где мы с тобой не вместе. Мы друг другу предназначены. Ты это чувствуешь? Тебе суждено было зайти в кафе «Аллегро». Молекулам воды – просочиться через потолок. Это же целая череда событий. Твои родители купили магазин в Эктоне. Мои – не уехали во Францию.
– А они собирались? – удивляюсь я.
– Подумывали, когда мне было восемь. Представляешь, я мог вообще жить в другой стране. И все сводится к этому мгновению.
Он смотрит на меня, подперев голову рукой, и его скулы вырисовываются в лунном свете.
– Именно к этому мгновению? – поддразниваю я его.
– Да. К этому. Драгоценному.
– Эпично, – улыбаюсь я, взбивая одеяло. Все слишком обыденно для такого разговора.
Хотя что может быть важнее, чем оказаться в постели с тем, кто тебе нужен? Нужен, как никто другой? При этой мысли мне становится слегка не по себе. Себ действительно предназначен для меня. Именно он.
– И что же? – спрашиваю я. – Все свелось к этому? И в этом счастье?
– Нет. Дальше будет лучше. – Себ притягивает меня к себе и прижимается губами к моей шее. В его объятиях тепло и спокойно. – Только лучше.
Глава двадцатая
Свет щекочет глаза, кто-то мягко целует меня в губы, и я сонно таращу глаза.
Себ… С ума сойти. Я вспоминаю все и сама не верю своему счастью.
– Извини, – говорит он. – Я не знал, когда тебя будить.
– Да-да… – Я тру ладонями лицо. – Нет, я… Спасибо. А который час?
– Восемь.
– Понятно.
Я задумываюсь на секунду, а потом нашариваю в сваленной на пол одежде телефон и отправляю Грегу эсэмэс: пусть откроет магазин.
– Все в порядке. – Я откидываюсь на подушки. – Отстрелялась.
– Я тоже, – сознается Себ. – Позвонил в офис, сказал, что задержусь. Не хотел убегать.
Он садится на кровати и смотрит на меня.
– Вообще никуда уходить не хочу.
Некоторое время мы молчим и просто смотрим друг на друга. У меня в памяти проносятся сцены минувшей ночи. У Себа, уверена, тоже. Словно прочитав мои мысли, он тянется за кофейной манжетой, валяющейся на полу.
Ночью мы там кое-что накорябали. Так, смеха ради.
– Как там мои выплаты? – Он проводит пальцем по строчкам. – Не разберу…
– Все отлично, – ухмыляюсь я. – Ты мне несколько раз оказал любезность, забыл?
– По-моему, счет сравняли. – Себ читает написанное на манжете, и глаза у него лезут на лоб. – Мисс Фарр, что за грязные фантазии!
– Кто бы говорил! – Я выхватываю у него манжету и изображаю шок. – Это вообще высокий рейтинг! А это! Да я слов таких не знаю!
– Я тебя просвещу, – с искорками в глазах обещает Себ. – Позже. Как насчет завтрака?
Идя следом за ним из спальни, я с любопытством озираюсь вокруг. Вчера мне было не до интерьеров. В просторной гостиной, объединенной с кухней, Себ ставит чайник на огонь. Деревянные полы, несколько современных картин на стенах, два низеньких дивана, обитых серой тканью. Впечатляюще. Круто. Но, как ни странно, не очень подходит Себу.
До меня доходит, что здесь совсем не так хорошо, как в его офисе. Там полно книг и украшений, и в этом всем угадывается личность. А здесь уныло. Похоже на гостиничный номер. Характер хозяина можно распознать разве что по увесистой стопке журналов. Точнее, там даже несколько стопок. Тянутся вдоль стены, поднимаясь порой до трех футов.
Подхожу поближе. Некоторые журналы даже не распакованы. Даже бо́льшая часть. И все они о музыке. «Тотал гитар», «Винтаж рок», «Кантри мьюзик». Есть старые номера, а есть и недельной давности. Себ играет на гитаре? Он никогда об этом не упоминал.
– Чаю? – Себ протягивает мне чашку. – Или ты хочешь кофе? Я сделаю.
– Чай в самый раз, – улыбаюсь я. – Спасибо! Красивая у тебя квартира. Модная.
А вдруг он унаследовал деньги или еще какое-то добро от умершей матери? Вот черт. Тогда ляпать про красивую квартиру бестактно.
– Музыка, значит, – поспешно меняю я тему и киваю на стопку журналов. – Я и не знала.
– Нет-нет. – Себ замечает, на что я смотрю. – Это не мое. Джеймс был помешан на музыке. Мой брат.
– Конечно, – отзываюсь я. – Понятно.
Не знаю, что еще сказать. Вопросов много, но я не решаюсь произнести их вслух. Зачем хранить журналы целыми кипами? Зачем подписываться на то, что тебе неинтересно? Разве это не… странно?
– Надо, наверное, отменить подписку, – спокойно говорит Себ. – На днях займусь.
– Конечно, – повторяю я. Себ так безмятежен, что меня тоже отпускает. Подумаешь, бзик у него такой. Все мы со странностями.
– Я знаю, что ты первоклассный повар, – говорит Себ, отрывая меня от раздумий, – и с моей стороны дерзость предлагать, но если хочешь, могу приготовить тебе блинчики. Или вафли.
– Вафли? – я заинтригована. – Домашние?
– Я люблю готовить. Правда, надо выйти, кое-что докупить…
– Не надо ничего покупать, – твердо говорю я. – Обойдемся тем, что есть. Хватит и тостов. Или просто чая.
Мы делаем тосты и забираемся с ними в постель. Завтрак переходит в секс, а потом мы просто лежим друг у друга в объятиях и молчим. И я хочу остаться здесь навсегда.
– Не могу! – вырывается у меня стон. – Нельзя! Мне идти надо!
– То же самое, – вздыхает Себ.
– И мне нужно домой, чтобы переодеться! – спохватываюсь я. – Все, встаю!
Я наскоро принимаю душ и, пока ванную занимает Себ, брожу по квартире. На кухне хорошие ножи – похоже, он действительно любит готовить. Просматриваю его диски, а потом спускаюсь в холл и нахожу еще одну дверь. Не удержавшись, берусь за дверную ручку – заперто.
