Посетительница провела по лбу тыльной стороной ладони. Она тоже выглядела усталой и встревоженной.
– Я пришла, чтобы попросить вас о сотрудничестве, но сразу оговорюсь: никакой сделки мы вам не предлагаем. В этом смысле у меня связаны руки.
Коломба ничего не поняла, но все равно кивнула:
– Скажите, что вам нужно.
– Шесть часов назад римское спецподразделение получило наводку. Объявился человек, утверждающий, что занимался оформлением сделки по покупке недвижимого имущества от имени задержанного подозреваемого, известного нам как Немец. Предваряя ваш вопрос, скажу, что и на этот раз имя тоже оказалось вымышленным.
– О каком имуществе идет речь? – спросила Коломба.
– Немец купил ферму неподалеку от Западной объездной дороги Рима. Офицеры спецподразделения обнаружили там десять грузовых контейнеров. В контейнеры были врезаны небольшие люки… – Спинелли замялась. – А люки были заминированы.
Коломба содрогнулась от ужаса.
– Заминированы?
– Взрывчаткой «С-четыре» с самодельными, но чрезвычайно надежными детонаторами. Стоит кому-то попробовать взломать люки или открыть их каким-либо, кроме единственно верного, способом, и все десять контейнеров взлетят на воздух.
Коломба вскочила и схватила Спинелли за руку:
– Скажите мне, они внутри?
Та не отстранилась и успокаивающе кивнула наблюдающему за беседой агенту.
– Мы… не знаем этого наверняка.
Коломба рухнула обратно на стул:
– Дети…
– Возможно… – сказала Спинелли. – Нам бы хотелось, чтобы вы приехали на ферму и поделились располагаемой вами информацией со спасательной командой. Саперы закончат работу через шесть часов. К этому моменту вас уже доставят на место – разумеется, под конвоем. Если, конечно, вы дадите свое согласие.
Сердце Коломбы наполнилось надеждой. Она гнала ее от себя, чтобы не сглазить, но та разгоралась снова и снова. Коломба не могла не думать о детях: они все еще живы!
– Я поеду, конечно поеду… Все, что вы скажете. Но… вам нужна не я, а Данте.
– Это он попросил, чтобы вы приехали, госпожа Каселли, – с полуулыбкой сказала Спинелли. – Он согласился нам помочь, но одним из условий его согласия было ваше присутствие. Помимо прочего.
Прочее включало в себя неаполитанскую кофеварку, походную плитку и упаковку свежемолотой моноарабики из кремонского кафе «Торрефационе Виттория», где, как говорили, подавали лучший кофе в округе. Когда конвой провел Коломбу в его палату, Данте, развалившись в постели, с блаженным видом допивал десятую чашку любимого напитка. Ее руки были скованы наручниками, а за каждым его движением следил санитар. Они не обнялись, но радостно улыбнулись друг другу. Коломба поняла, что он вне себя от нетерпения.
– Слышала, КоКа? Их нашли!
– Это еще не точно, – сказала Коломба.
Данте фыркнул:
– Точно. Доверься мне.
– Только когда ты объяснишь мне, при чем здесь голубая птица.
Он ухмыльнулся:
– Всему свое время. Не хочу говорить об этом, пока не соберусь с мыслями. К тому же мне нужно дочитать занудный документ на английском, который принес мне утром Роберто.
– На английском?
– Да. Согласен, он больно уж распространился. Я бы давно закончил, если бы мне разрешили пользоваться интернетом.
– Забудь об этом, – сказал санитар.
– Вот видишь! Как они повезут нас в Рим? На бронированной машине?
– На вертолете.
Улыбка сползла с лица Данте.
– Ни в коем случае.
– Это воздушная «скорая помощь». Ты проспишь весь полет. Тебе здесь дадут транквилизаторы. Проснешься уже на свежем воздухе. Рядом со мной.
Данте заерзал в постели:
– Мне уже не хватает воздуха.
– Во время полета его будет больше чем достаточно, – сухо сказала Коломба. – Не забывай, ради чего мы все это затеяли.
Еще с минуту Данте, покрывшись испариной, ворочался в кровати.
– О’кей. Но пусть мне дадут транквилизаторы прямо сейчас, иначе я никуда не полечу.
– Без проблем, – сказал санитар. – Если это заткнет тебя хоть на минуту. Пойду врача позову.
Данте усыпили, положили на носилки и погрузили в вертолет. Вместе с ним на борт взошли Коломба, Спинелли и трое агентов кремонского спецподразделения. Коломбе показалось, что полет длится целую вечность, но не прошло и двух часов, как за иллюминатором они увидели римскую объездную дорогу. Наконец она увидела ветхую постройку, вокруг которой темнели полускрытые деревьями коричневые прямоугольники грузовых контейнеров. Ровно в десять утра вертолет приземлился, и Данте разбудили инъекцией стимулятора. Вскочив, как пружина, он, прямо в халате и шлепанцах, ринулся к оцепившему здание кордону. Не успел Данте добежать до полицейских, как догнавшие его конвойные защелкнули на нем наручники и вместе с Коломбой препроводили к руководителю операции, которым оказался не кто иной, как вечно помятый Курчо.
– Господин Торре, наконец-то мы встретились. Госпожа Спинелли… – Они пожали друг другу руки, и Курчо посмотрел Коломбе в глаза. – Госпожа Каселли, рад с вами познакомиться, хотя вы, возможно, предпочли бы находиться в любом другом месте.
– Я ни за что на свете не хотела бы оказаться сейчас где-то еще, – ответила она. – Насколько мне известно, вы приняли мое дело близко к сердцу. Я хотела вас поблагодарить.
Он покачал головой:
– Подождите, посмотрим сначала, чем все закончится. Вы еще считаетесь задержанной. Госпожа Спинелли, неужели нельзя обойтись без наручников?
– Боюсь, что нет.
Курчо пожал плечами и обратился к Данте:
– Что вы можете нам сказать?
Данте огляделся: покрытые ржавчиной и граффити контейнеры, больше напоминающие старый металлолом, были расставлены полукругом на расстоянии около шести метров друг от друга. Данте подумал, что эти ящики еще меньше его силосной башни. Еще теснее. Ему стало тяжело дышать, но, к счастью, седативы еще действовали.
– Вы уже их открыли? – спросил он.
– Пока нет. Ждали, пока саперы еще раз все осмотрят.
– С младшими детьми хлопот не будет, – сказал Данте. – А вот более взрослых придется немедленно накачать успокоительными.
– Почему?
– Они выросли в этих коробках. И усвоили правила. Ни при каких обстоятельствах нельзя выходить. Нельзя даже думать о том, чтобы выйти наружу. Угостите их шоколадками. Это награда.
– Награда? – переспросил Курчо.
– За то, что мы были паиньками, – пояснил Данте.
– Ясно, – сдерживая дрожь, сказал Курчо.
