– И привезите сюда родителей Руджеро Палладино. И отца Луки Мауджери. Их дети тоже внутри.
– Мы не можем быть в этом уверены, – вмешалась Спинелли. – А Стефано Мауджери под стражей. Потребуется разрешение надзорного прокурора.
– Тогда пошлите за его свояченицей Джулией Балестри. – Он по памяти продиктовал Курчо адрес и номер телефона.
– Если вы ошибаетесь, эта поездка станет для них очень жестоким испытанием, – сказал тот.
– Я никогда не ошибаюсь. Спросите у своей коллеги.
Коллегой была Коломба.
– Он часто ошибается, – улыбнулась она. – Но на этот раз он прав.
Курчо кивнул и передал листок с данными побагровевшему при виде Коломбы инспектору Инфанти. Та притворилась, что его не замечает, и он поспешно ретировался.
Спустя полчаса в первый контейнер был проведен оптоволоконный кабель. На мониторе появилось изображение крошечной темницы, оборудованной химическим туалетом. Лицом к стене, сжав руки за спиной, стоял чумазый длинноволосый подросток. Его колотила нервная дрожь.
«Он похож на наказанного школьника», – подумала Коломба.
Данте порекомендовал, чтобы к нему впустили только одного человека – в штатском и без оружия. После того как один из саперов взломал люк, в контейнер вошел санитар, выбранный за свою безобидную внешность и степень по психологии. Пленник, притворяясь, будто ничего не замечает, сверлил глазами стену. По совету Данте санитар назвал мальчика Сынком и положил руку ему на плечо. Тот завизжал, сорвался с места и кругами носился по контейнеру, пока его не удалось поймать и усыпить. По состоянию мальчика спасательной команде стало ясно, что его уже несколько дней не кормили и не поили.
Как и предсказывал Данте, маленькие дети реагировали на прибытие спасателей гораздо спокойнее, насколько позволяли особенности их недугов. У троих детей и двоих подростков наблюдались явные симптомы различных форм аутизма.
Четвертый подросток встретил освободителя, размахивая самодельной дубинкой, но стоило Данте прокричать: «Прекрати, Скотина!» – как мальчик выронил деревяшку и, спрятав лицо в ладони, рухнул на колени.
Данте мысленно попросил у ребенка прощения за свой грязный прием и расплакался. Прослезилась и спасательная команда, и многие из телезрителей, которые тем вечером увидели съемки, сделанные с близлежащего поля каким-то видеолюбителем.
В девятом контейнере был заключен Руджеро Палладино. Вышедшие из полицейского вертолета родители успели обнять его, прежде чем подействовало снотворное. Последним спасенным оказался пухленький, до странности спокойный мальчик в склеенных скотчем очках – Лука Мауджери. Увидев Луку, его тетя Джулия потеряла сознание и была поручена заботам врачей.
– Все кончено, – сказала Коломба Данте. Даже наручники не помешали ей его обнять.
Она не могла знать, как сильно ошибается.
26
Коломбу отвезли обратно в кремонский дом предварительного заключения, а Данте – в больницу, но теперь их положение изменилось. Коломба заметила, что многие агенты снова начали уважительно называть ее на «вы», а под окнами палаты Данте, по мере того как новость о его участии в освобождении пленников начала распространяться, собиралось все больше фанатов и зевак. Предложи кто-то вручить ему Нобелевскую премию или причислить его к лику святых, инициатива, вероятно, вызвала бы волну народной поддержки. Спасение детей также сказалось на судьбах Стефано Мауджери, которого освободили немедленно после того, как его сын был найден живым, и судьи Де Анджелиса, в срочном порядке отстраненного Высшим советом магистратуры от всякого участия в расследовании убийства в Пратони. За двадцать четыре часа Де Анджелис успел созвать две пресс-конференции: на первой он выразил возмущение решением Совета, а на второй – объявил, что увольняется из магистратуры и намерен посвятить себя частной практике. Обе конференции прошли почти незамеченными.
Следствие по делу Коломбы и Данте было передано прокуратуре Кремоны, которая тут же отпустила Данте и уже начала подготовку к освобождению Коломбы, когда спустя семь дней после открытия цистерн невдалеке от римской фермы, где хранились контейнеры, был найден арсенал Немца. Помимо всевозможных пистолетов и винтовок, были обнаружены десять килограммов «С-4» с той же химической подписью, что и взрывчатка, использованная для подрыва дома Ровере, а также план его квартиры.
Если бы во главе расследования все еще стоял Де Анджелис, он бы наверняка стал утверждать, что Немец и Коломба были сообщниками, а возможно, и любовниками, но, к счастью, ситуация изменилась. Утром восьмого дня Коломбу освободили, однако надышаться свежим воздухом она не успела: ее тотчас же отвезли на брифинг, который должен был проходить на залитой солнцем террасе прокуратуры. Когда туда с самоуверенным видом явился главный докладчик – облаченный в безупречный черный костюм Данте, Коломба поняла, что присутствующих ждет незабываемое представление.
Данте замер в паре метров от стола, убедился, что безраздельно завладел всеобщим вниманием, улыбнулся, закурил и, всякий раз заново представляясь, пожал руки собравшимся. За столом сидели Курчо, Спинелли с секретарем, отвечавшая за экспертизу костей криминалист-археолог из лаборатории ЛАБАНОФ и коротко стриженный, прилизанный бородач лет шестидесяти, в котором Коломба тут же признала карабинера. Это был Ди Марко, полковник спецслужбы АВИБ – Агентства внутренней информации и безопасности.
Данте с ехидной улыбкой пожал ему руку.
– Вижу, вас все-таки уговорили к нам присоединиться, – сказал он.
– Я только надеюсь, что это не станет пустой тратой времени, – мрачно ответил полковник.
– Как раз потерять время даром вы и надеетесь, – заметил Данте, сел во главе стола и подтолкнул в середину стопку принесенных с собой папок. – Это небольшая сводка, которую я набросал за последние несколько дней, – исключительно в качестве памятки. Внутри вы также найдете краткую библиографию по основным затронутым темам.
Каждый взял себе по папке: внутри было около двадцати скрепленных степлером печатных страниц. Коломба их уже читала – Минутилло занес ей распечатку еще перед освобождением. Если бы не события, которые ей довелось пережить в последние недели, она бы посчитала сводку Данте полной чепухой. Но сейчас его доводы казались ей совершенно обоснованными.
Полковник АВИБ опустил глаза на первую страницу и побледнел. Заголовок гласил: «ПРОЕКТ „СИНЯЯ ПТИЦА“».
– Напоминаю всем, что сегодняшний брифинг носит неофициальный характер. Его цель – позволить господину Торре изложить свою версию событий, которые являются предметом расследования кремонской прокуратуры, – начала Спинелли. – Вы не могли бы вкратце обрисовать вашу версию, господин Торре?
– В двух словах? – улыбнулся Торре. – Государственные интересы.
– Пожалуй, в таком случае нам понадобятся более детальные разъяснения, – озадаченно произнесла Спинелли.
– Начнем с установленных фактов. Их сводку вы найдете на второй странице, – преувеличенно жеманным тоном начал Данте. Будь у него на носу пенсне, он бы с легкостью сошел за профессора былых времен. Послышался шелест страниц. – В тысяча девятьсот семьдесят пятом году Комиссия Чёрча сената США установила, что в период с пятидесятого и как минимум по семьдесят третий год ЦРУ при участии ФБР провело серию экспериментов по управлению поведением и воздействию на личность посредством таких психотропных препаратов, как ЛСД и барбитураты, физического насилия, принуждения и сенсорной депривации. Заявленной целью было создание «идеальных шпионов», которые повиновались бы приказам даже против собственной воли и могли бы, не сломавшись, выдержать любой допрос. Нужно понимать: Штаты боялись, что Советский Союз их опередит, – с иронией добавил он. – Шпионов они надеялись использовать против Кастро, вместе со взрывающимися сигарами.
