Валле прищурился:
– Нет.
– Это не больно. Я только соберу немного вашей слюны.
– Нет. И вы не можете меня заставить.
– Я могу сделать у вас забор слюны насильно.
– Вы готовы избить старого инвалида?
– Я готова избить вас.
Валле вздохнул:
– Как вы поняли?
«Так это правда», – подумала Коломба. Растаяла последняя капля надежды на ошибку.
– Я нашла семейный альбом, который вы спрятали у Ванды. Тот самый, который вы якобы сожгли.
Валле грустно улыбнулся, и по его лицу побежали складки морщин.
– Я так и не решился его уничтожить. Ведь, кроме этих фотографий, у меня ничего не осталось на память.
– На память о Данте.
– Да. – Он сделал еще глоток коньяка. – Я смирился с тем, что навсегда его потерял. В тюрьме… мне стало плевать даже на то, что мне никто не верит. И вдруг является мой адвокат и сообщает, что Данте нашелся. Что он сбежал от похитителя, который держал его в силосной башне все эти годы. Что ему не терпится меня увидеть. И я поверил в чудо.
«Я тоже поверила, – подумала Коломба. – Все мы поверили».
– Мне выдали приличный костюм и мигом покончили со всеми проволочками, лишь бы я мог поскорее выйти на свободу, – продолжал Валле. – По тюрьме уже поползли слухи. Заключенные впервые смотрели на меня без презрения. Я больше не был… педофилом, убийцей детей. Меня угостили шоколадом, сигаретами… Я почувствовал… – Он покачал головой. – Да что там, словами этого не передать. В больницу меня отвезли без наручников, на гражданской машине. Я понимал, что он вырос, изменился. Одиннадцать лет прошло. Я знал его ребенком, а теперь должен был встретить совсем взрослого парнишку. Но все это не имело никакого значения. – Он откашлялся. – Я верил в чудо, пока не увидел его. Мальчик закричал: «Папочка!» – и чуть не задушил меня в объятиях. Но я знал.
– Вы знали, что это не он, – выдохнула Коломба.
– Да. Это был не Данте. Не мой сын.
28
Валле подлил себе коньяка. Он показал Коломбе на бутылку, но та холодно покачала головой:
– Продолжайте.
– Если вы настаиваете. – Валле облизнул губы. – Парнишка без продыху болтал о том, что делал Данте, когда был маленький. И ни в чем не ошибался. Вот только это был не он.
– Но вы промолчали.
– А как бы вы поступили на моем месте?
– Сказала бы правду.
– Для чего? Чтобы вернуться за решетку? Я был невиновен! Я защищал парнишку! Дал ему крышу над головой! Любил его… – Приступ кашля помешал ему договорить. – Пытался полюбить… – наконец тихо добавил он.
– Вы его отослали.
Валле пожал плечами:
– Он начал замечать, что его воспоминания не всегда соответствуют реальности. И от этих несоответствий его состояние ухудшалось. Рано или поздно он бы понял, что что-то не так.
– И разрушил бы вашу жизнь, – с презрением сказала Коломба.
– Прежде всего он бы разрушил свою собственную жизнь. Он бы внезапно узнал, что он… ничто.
Коломба с вожделением посмотрела на бутылку. Теперь она жалела, что отказалась от коньяка. Но лучше выпить яду, чем прикоснуться к чему-либо в этом доме.
– Он гораздо больше, чем ничто, – пробормотала она.
– Возможно, сейчас это и так. Во многом благодаря мне, – сказал Валле.
– Неужели ни у кого не возникло ни малейших сомнений, что Данте – ваш сын?
– Нет. Все купились – и судьи, и копы. Имя Данте было в предсмертной записке Бодини. А тестов ДНК тогда еще не проводили. Кажется, целый век прошел… – Валле уставился на Коломбу. – Я мог бы выдать вас двоих полиции еще до того, как вы добрались до озера. Мог бы вас остановить.
– Почему же вы этого не сделали?
– Я устал бояться, что кто-то узнает правду. Вы понятия не имеете, каково жить с подобной тайной.
– Я вам нисколько не сочувствую, – сурово сказала Коломба.
– Нет, конечно нет. – Валле покрутил бокал в ладонях. – Вы ангел мщения, явившийся исправить все ошибки. Что такого подозрительного вы увидели в альбоме?
– Снимки на море, – ответила Коломба. – На них виден обнаженный торс вашего сына. У него на груди такое же родимое пятно, как у вас на лице. У Данте, которого знаю я, такого пятна нет.
Валле кивнул:
– Молодчина. Может, вам удалось понять, зачем с ним такое сотворили? Зачем его заставили поверить, будто он мой сын? Я так никогда этого и не понял. Сколько ни пытался. Во всем мире нет достаточно веской причины.
«Одна есть. Кто-то хотел доказать, что это возможно, – подумала Коломба. – С помощью наркотиков и пыток. Успешный эксперимент».
Но сказала только:
– Меня не интересует, понимаете вы или нет. По-своему вы были сообщником. – Она снова достала ватную палочку. – А теперь положите тупфер в рот и покончим с этим.
Валле взял палочку:
– И что потом?
– Вашу ДНК сопоставят с человеческими останками из озера. Чтобы проверить, не был ли один из убитых вашим настоящим сыном. – Коломба подошла к Валле и приблизила лицо вплотную к его лицу. Ее глаза приобрели оттенок штормового моря. – Молитесь, чтобы нашлось совпадение. Иначе вы снова станете единственным виновным.
Валле еще немного поколебался, а потом быстро сунул палочку в рот.
– Достаточно. – Коломба забрала ее и положила в пробирку.
– Вы расскажете обо всем Данте? – спросил Валле.
– Нет, вы сами ему расскажете.
Валле схватился за подлокотники:
– Вы сумасшедшая. Я не могу этого сделать.
– Данте вас любит бог знает почему. Если он узнает обо всем от вас, ему будет не так больно. Так или иначе, выбора я вам не предлагаю. – Коломба встала. – Шевелите задницей.
Валле был не в состоянии проделать весь путь пешком и отказывался садиться за руль. Коломбе пришлось вызвать такси, чтобы проехать несколько сотен метров до дизайн-отеля «Дели Артисти», где Данте забронировал два номера. Коломба уже заезжала туда утром перед брифингом, чтобы принять душ и переодеться в вещи, которые привез из ее римской квартиры Минутилло. В тюрьме приходилось довольствоваться тем, что было надето на ней во время ареста, и купленным в тюремном ларьке бельем.
Данте открыл дверь номера и собрался было выговорить Коломбе за то, что та столь внезапно исчезла после брифинга, но, увидев Валле, совершенно об этом позабыл.
– Папа! Что-то случилось?
– Вам двоим нужно поговорить, – сказала Коломба.
– О чем? – спросил Данте.
